[Первая половина января 1817 г. Царское-Село].

Теб?, о Несторъ Арзамаса,
Въ бояхъ воспитанный Поэть,
Опасный для п?вцовъ сос?дъ
На страшной высот? Парнаса,
Защитникъ вкуса, грозный Вотъ!
Теб?, мой дядя, въ новый годъ
Веселья прежняго желанье,
И слабый сердца переводъ —
Въ стихахъ и прозою посланье.

Въ письм? вашемъ вы называли меня братомъ; но я не осм?лился назвать васъ этимъ именемъ, слишкомъ для меня лестнымъ.

Я не совс?мъ еще разсудокъ потерялъ,
Отъ ри?мъ Бакхическихъ шатаясь на Пегас?:
Я знаю самъ себя хоть радъ, хотя не радъ....
Н?тъ, и?тъ, вы мн? совс?мъ не брать:
Вы дядя мой и на Парнас?.

Да, каюсь я конечно передъ вами
Совс?мъ не правъ пустынникъ-ри?моплетъ;
Онъ въ л?ности сравнится лишь съ Богами;
Онъ виноватъ и прозой и стихами:
Но старое забудьте въ новый годъ.

Кажется, что судьбою опред?лены мн? только два рода писемъ: об?щательныя и извинительныя: первыя, въ начал? годовой переписки, а посл?днія при посл?днемъ ея издыханіи.
Къ тому же прим?тилъ я, что и вс? они состоять изъ двухъ посланій; это, мн? кажется, непростительно.

Но вы, которые ум?ли
Простыми п?снями свир?ли
Красавицъ нашихъ восп?вать.
И съ гн?вной Музой Ювенала
Глухаго варварства начала
Сатирой грозной осм?ять,
И мучить б?днаго Ослова
Священнымъ Феба языкомъ,
И лобъ угрюмый Шутовскова
Клеймить единственнымъ стихомъ!
О вы, которые ум?ли
Любить, об?дать и писать —
Скажите искренно — уже ли
Вы не ум?ете прощать?

Шольё Андреевичь конечно
Меня забылъ давнымъ давно,
Но я его люблю сердечно,
За то, что любитъ онъ безпечно
И пить, и п?ть свое вино,
И надъ всемірными глупцами
Своими р?звыми стихами
См?ется, право, пресм?шно.

А. Пушкинъ.

¹ Было напечатано, без ведома Пушкина, в «Сыне Отечества» 1821 г., ч. 68, № XI, 12 марта, стр. 178—180, с подписью: А. Пушкин. Узнав об этом самовольном поступке редактора «Сына Отечества» Н.И. Греча, поэт в дневнике своем записал в начале мая: «В С.О. напечатали одно письмо мое к В.Л. Это меня взбесило, тотчас написал Гречу официальное письмо». (Неизданный Пушкин, «Труды Пушкинского Дома», Пгр. 1922, стр. 225). Н.О. Лернер пишет по этому поводу: «Появление послания в печати было для Пушкина полной неожиданностью и изрядно рассердило его. Неизвестно, что написал он Гречу, но, очевидно, он намерен был покарать печатно самовольство редактора. 21 сентября [1821 г.] он спрашивал Греча, между прочим: «А скромное письмо мое насчет моего же письма — видно не лезет сквозь цензуру?» Должно быть, в этом случае провинился нескромностью и сам дядюшка, о котором Пушкин вскоре (2 января 1822 г.) писал Вяземскому: «Желаю счастия дяде, — я не пишу к нему, потому что опасаюсь журнальных почестей». На самого Греча Пушкин недолго сердился: в том же 1821 году он напечатал в «Сыне Отечества» послание к Чаадаеву» («Нива» 1912 г., № 5, стр. 93). 21 марта 1821 г. А.Я. Булгаков писал брату из Москвы: «Василий Львович ко мне заезжал поутру; он в восхищении, что письмо к нему от племянника напечатано в «Сыне Отечества». Старам стала! Я ему говорю: «On voit par cette lettre que vous ?tes intimes, l’oncle et le neveu: c’est bien, mais qu’on n’aille pas s’imaginer que c’est vous qui avez ?lev? Alexandre et que vous partagez ses opinions; vous savez qu’il passe pour ultra-lib?ral». — Вот мой Василий Львович уже трусит. «Il est vrai, cela pourra me compromettre; je ne con?ois pas qui a pu donner cette lettre ? imprimer; ce n’est pas moi. H?! Je suis f&##226;ch? qu’on a imprim? cela, h?! Pourquoi mettre mon nom, pourquoi me nommer, h?? Большой трусишка!» («Русск. Арх.» 1901 г., кн. I, стр. 66). [Перевод: «По этому письму видно, что вы, дядя с племянником, очень близки. Это хорошо, но пусть только не думают, что это вы воспитали Александра и что вы разделяете его убеждения: вы знаете, что он считается ультра-либералом». — «Правда, это может меня скомпрометировать! Не понимаю, кто мог дать напечатать это письмо: но не я. Ах, мне досадно, что это напечатали, ах! зачем было ставить мое имя, зачем называть меня, ах!»].

— Подлинник письма не сохранился. Пушкин отвечает на вышеуказанное письмо дяди от 17 апреля 1816 года спустя 9 месяцев после его получения, — почему ответ его и датируется первой половиной января 1817 г.; в стихах упоминается «Опасный Сосед» — вышеназванное шуточное, весьма популярное стихотворение В.Л. Пушкина; см. его издание — под редакцией и со статьей В. И. Чернышева, — в серии «Трудов Пушкинского Дома» и в изд. «Атеней», 1922 г.

— Вот — «арзамасское» прозвище В.Л. Пушкина.

— Ювенал — римский поэт-сатирик I — II в. по Р. Х.

— Ослов — адмирал Александр Семенович Шишков (род. 9 марта 1754, ум. 10 апреля 1841), писатель, автор «Рассуждения о старом и новом слоге Российского языка» (1803 г.), с 29 мая 1813 г. до дня смерти — Президент Российской Академии, а также Председатель Беседы Любителей Российского Слова, около коего группировались представители старой литературной школы; позже Пушкин спокойнее относился к Шишкову, бывшему в 1824—1828 г. Министром Народного Просвещения, и во «Втором послании к цензору» (1824) посвятил ему несколько сочувственных стихов:

Сей старец дорог нам: он блещет средь народа
Священной памятью двенадцатого года

и т.д., причем в письме к князю П.А. Вяземскому от 25 января 1825 года сам подчеркнул эту разницу: «Так Арзамасец говорит ныне о деде Шишкове; tempora altri [т.-е. времена другие]». К.С. Сербинович свидетельствует, что и впоследствии Пушкин никогда не выходил из пределов уважения к этому старцу, одностороннему в суждениях о литературе, но почтенному по своим душевным качествам и заслугам; с своей стороны, и Шишков «в Пушкине признавал истинный талант. Он ему нравился более Жуковского — за особенную чистоту языка и всегдашнюю ясность». («Русск. Стар.». 1896 г., № 9, стр. 577). О Пушкине и Шишкове см. сводную заметку М.Н. Сперанского в Московском издании Дневника Пушкина, 1923 г., стр. 535—537, и наше издание Дневника, Пгр. 1923, стр. 242.

— Феб — то же, что Аполлон: мифологический бог света, солнца, покровитель поэзии, искусств и медицины, сын Юпитера.

— Шутовской — вышеупомянутый князь Александр Александрович Шаховской, член Беседы Любителей Российского Слова, плодовитый драматический писатель, бывший до середины 1818 г. членом Театральной Дирекции по репертуарной части; Пушкин неоднократно осмеивал его в своих ранних произведениях, а также и в письмах (см. ниже). Возбуждение против него со стороны «арзамасцев» было вызвано тем, что в своей комедии «Новый Стерн» (1805 г.) он осмеял Карамзин», а в комедии «Урок кокеткам, или Липецкие воды» (1813), поставленной на сцене 23 сентября 1815 года, в лице «балладника» Фиалкина, вышутил Жуковского, как известно, игравшего видную роль в «Арзамасе» (ср. Лицейскую заметку Пушкина: «Мои мысли о Шаховском», См. Л. Гросман «Пушкин в театральных креслах» 1926 г., стр. 132—143.

— «Единственный стих», о котором говорит Пушкин в стихах, обращенных к дяде, — строки из «Опасного Соседа» с упоминанием о том, как в публичном доме, куда попал герой «Опасного Соседа»,

Две гостьи дюжие смеялись, рассуждали
И «Стерна Нового», как диво величали
(Прямой талант везде защитников найдет).

— Шольё Андреевич — князь Петр Андреевич Вяземский, названный Пушкиным так по имени известного французского «легкого» стихотворца аббата Guillaume Amphrye de Chaulieu (род. 1639, ум. 1720), которого Вольтер прозвал «Церковным Анакреоном» и которому подражали многие русские поэты, — в том числе и князь Вяземский. — Позднее в «Новом Живописце общества и литературы», — приложении к «Московскому Телеграфу» Н.А. Полевого (1831 г.), — помещались, между прочим, пародии на стихотворения поэтов Пушкинского кружка в виде «Выдержек из нового альманаха: «Литературное Зеркало», при чем пародии на стихотворения князя Вяземского имели подпись: «Шолье-Андреев» [Соч. Пушкина, ред. Мороз., т. VI, 591]. В «Арзамасе» Вяземский носил прозвище «Асмодей».