* 182. Барону А.А. Дельвигу¹.

[Сентябрь — октябрь 1825 г. Михайловское].

Брови царь нахмуря,
Говорилъ: вчера
Повалила буря
Памятникъ Петра
Тотъ перепугался.
«Я не зналъ! — «Ужель? —
Царь разхохотался.
— Первый, братъ Апрѣль!
* * *
Говорилъ онъ съ горемъ
Фрейлинамъ дворца:
Вѣшаютъ за моремъ
За два <....>!....
То есть разумѣю,
Вдругъ примолвиль онъ,
Вѣшаютъ за шею,
Но жестокъ законъ. —

Вотъ тебѣ душа моя приращеніе къ куплетамъ Эристова — Поцалуй его отъ меня въ лобъ. Я помню его отрокомъ, вырвавшимся изъ подъ полоцкихъ Езуитовъ. Благословляю его во имя ?еба и Св. Боболія безносаго.

Писалъ я брату объ Андрѣе Шенье. Впроччемъ твоя Святая воля. Я боюсь чтобъ томъ Разн. Ст. не былъ слишкомъ тонокъ. Возьми себѣ весь портретъ Татьяны, до отъ Ричардсона безъ ума, да еще конецъ отъ своимъ пенатамъ возвращенный.

Какъ ты думаешь? отпиши покамѣсть еще не женился.

Кланяйся отъ меня почтенному, умнѣйшему Арзамасцу, будущему своему тестю — а изъ жены своей сдѣлай Арзамаску — непременно.

Жду писемъ.

¹ Барону А.А. Дельвигу (стр. 165). Впервые напечатано в «Русск. Арх.» 1874 г., кн. 1, ст. 450; подлинник — на бумаге с вод. зн.: Гг. X. 1824 Г.; на нем рукою кн. Вяземского написано; «Пушкина, должно быть к Дельвигу, который женился на Салтыковой»; письмо сохранилось в Остафьевском архиве, так как было переслано Дельвигом князю Вяземскому при письме от 28 ноября 1825 г., в котором Дельвиг писал: «Велите мне списать или препоручите это Боратынскому, два отрывка из 2-й песни Онегина. Какие? Увидите из приложенного письма Пушкина ко мне. Оно послужит вам, как доказательство его позволения и, вероятно, принесет удовольствие, как письмо Пушкина. Только, ради бога нашего, поспешите, любезнейший князь. Малейшее медление может лишить меня прекрасных пьес: а это для нашего брата, издателя альманахов, большая беда.... Может быть, я первый уведомляю вас, что Пушкин кончил Бориса Годунова» («Стар. и Новизна», кн. V, стр. 36).

— «Куплеты Эристова», «приращение» к которым сообщает Пушкин, были ему присланы, вероятно, Дельвигом, но до нас не дошли; быть может, судя по форме и содержанию, это те стихи в 8 строк, неудобные для печати, которые попадаются в старинных сборниках произведений, «презревших печать»:

За трапезой царской
Адъютант сидел,
С важностию барской
Чинно раков ел.
Фрейлина с тарелки
Шарик ему в глаз... и т. д.

Князь Дмитрий Алексеевич Эристов (род. 1797, ум. 9 октября 1858),сперва питомец Полоцкой Иезуитской Коллегии, был затем воспитанником Царскосельского Лицея, во II (следующем за Пушкиным) выпуске 1820 года (ср. Д. Кобеко, Имп. Царскосельский Лицей, С.-Пб. 1911, стр. 122); по окончании курса он служил в Комиссии составления законов, а затем — в образованном из нее II Отделении Собственной его величества Канцелярии старшим помощником чиновника (1826—1833 г.) и, одновременно, переводчиком в Канцелярии Департамента Министерства Юстиции, затем — в Морском Министерстве и был под конец генерал-аудитором флота; 30 декабря 1833 г. он был назначен сенатором, с оставлением членом Морского Аудиториата, и умер в чине тайного советника. Он состоял одним из деятельнейших сотрудников «Энциклопедического Лексикона» Плюшара, издававшегося в 1835 и следующих годах, и поместил в нем много статей, биографий русских исторических деятелей и житий святых, очерки монастырей и скитов, статьи по истории Малороссии, Кавказа и т. п.; с 1852 г. он принимал участие в «Военно-Энциклопедическом Лексиконе» бар. Л.И. Зедделера, сотрудничал в «Морском Сборнике» и издал отдельною книгою «Словарь о святых, прославленных в Российской церкви, и о некоторых сподвижниках благочестия местночтимых» (анонимно, с М.Л. Яковлевым, С.-Пб. 1836); о последнем труде Пушкин, знавший, конечно, кто были его авторы, дал очень благосклонный отзыв в «Современнике», воздав должное трудолюбию и основательности авторов; передав предисловие и содержание книги и похвалив его слог — простой, полный и краткий, — он кончал свою рецензию словами: «Издатель «Словаря о Святых» оказал важную услугу Истории. Между тем, книга его имеет и общую занимательность: есть люди, не имеющие никакого понятия о житии св. угодника, чье имя носят от купели до могилы, и чью память празднуют ежегодно. Не дозволяя себе никакой укоризны, не можем, по крайней мере, не дивиться крайнему их нелюбопытству.... Наконец и библиофилы будут благодарны за типографическую изящность издания: «Словарь» напечатан в большую осьмушку, на лучшей веленевой бумаге, и есть отличное произведение типографии Второго Отделения Собственной Канцелярии Е. И. В.» [которою управлял М.Л. Яковлев]. — «Словарь» Эристова в 1837 г. был удостоен от Академии Наук Демидовской премии. В составлении этой книги, как сказано, кн. Эристову сотрудничал товарищ Пушкина по Лицею — Михаил Лукьянович Яковлев. «При составлении сем», пишет сослуживец авторов, Г.Н. Александров: «меня особенно тогда удивляло то, что оба они отнюдь не отличались благочестивою жизнию, и труд их, казалось, был вызван не чувствами и понятиями о чистоте и святости нашей религии, но чисто спекулятивными расчетами» («Русск. Арх.» 1904 г., кн. III, стр. 498). Действительно, известно, что кн. Эристов был человек очень веселого нрава, большой забавник, повеса, остряк и шутник, — «балагур», как определил его К.Н. Лебедев уже в 1854 г. («Русск. Арх.» 1888 г., кн. II, стр. 0233). — А.Н. Вульф, встречавший Эристова зимою 1828 г. в доме Дельвига, где тот бывал постоянно,² записал в Дневнике своем: «Пошел к барону; там был Илличевский и князь Эристов; последний очень приятен в обществе, — он имеет дар передразнивать и голосом, и движениями, он равно хорошо представляет первых Актеров здешних театров и ворон, скачущих около кучи выкинутого сора» («Пушк. и его соврем.», вып. XXI — XXII, стр. 22). С другим товарищем Пушкина, М.Л. Яковлевым, и с Дельвигом Эристов исполнял романсы и песни. «Сверх того», по словам бар. А.И. Дельвига: «они оба (т. е. Яковлев и Эристов) умели делать разные штуки, фокусы, были чревовещателями, и каждый раз показывали что-нибудь новенькое. В этих изобретениях особенно отличался Эристов» («Мои воспоминания», т. I, стр. 51). Племянник последнего, кн. П.А. Путятин, в своих Воспоминаниях описывает кружок товарищей, собиравшихся у Эристова (братья Б.К. и К.К. Данзасы, Ф.Ф. Матюшкин, М.Л. Яковлев, Д.Н. Замятнин, барон М.А. Корф, В.П. Лангер, кн. А.М. Горчаков и др.) и также говорит, что дядя его «обладал живым и веселым характером» («Русск. Стар.» 1887 г., т. LIII стр. 109). В одной из позднейших записок Пушкина к М.Л. Яковлеву есть упоминание о кн. Эристове, в обществе которого поэт собирался было «кутнуть».

— «Писал я брату»: в письме не ко Льву Пушкину, а к Плетневу (от середины июля) сообщил Пушкин поправку к своему стихотворению «Андрей Шенье в темнице» (см. выше, письмо № 154); отдельного письма к брату об «Андрее Шенье» до нас не сохранилось. Отношение поэта к брату в это время совершенно уже испортилось, и Боратынский в письме к Пушкину из Москвы, в декабре 1825 г., писал: «За что ты Левушку называешь Львом Сергеевичем? Он тебя искренно любит и ежели по ветренности как-нибудь провинился перед тобою, — твое дело быть снисходительным. Я знаю, что ты давно на него сердишься; но долго сердиться не хорошо. Я вмешиваюсь в чужое дело; но ты простишь это моей привязанности к тебе и твоему брату» (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 310).

— В «Северных Цветах на 1826 г.», вышедших в начале апреля 1826 года, были помещены пьесы Пушкина: «Отрывок из письма А.С. Пушкина к Д.» (стр. 101—106), «Подражание Корану» (отд. поэзии, стр. 9), «Баратынскому. Из Бессарабии» (стр. 29) и «Ему же» (там же); «Отрывки из второй песни Евгения Онегина» (строфы XXIV — XXIX и XXXVII — XL, стр. 56—62) и «Отрывок из поэмы: Цыганы» (стр. 100—102).

— Арзамасец, будущий тесть Дельвига — Михаил Александрович Салтыков; о нем см. выше, стр. 470—471.

— Из жены своей Софьи Михайловны Дельвигу не удалось сделать «Арзамаску»: это была женщина хоть и умная, образованная и большая любительница литературы (Пушкина она прямо обожала), но легкомысленная, при жизни мужа изменявшая ему с Вульфом (см. его Дневник — «Пушк. и его соврем.», вып. XXI — XXII) и окруженная поклонниками, из коих М.Л. Яковлев тотчас после смерти Дельвига сделал ей предложение [см. А.И. Дельвиг, Мои воспоминания, т. I, стр. 125); отказав ему, она уже через полгода вдовства вышла за Сергея Абрамовича Боратынского, брата поэта («Пушк. и его соврем.», вып. XXI — XXII, стр. 159 и 288); о ней см. в нашей книжке «Роман декабриста Каховского», Лгр. 1926.

²Впоследствии кн. Д.А. Эристов сообщил много сведений В. П. Гаевскому для его статей о Дельвиге («Современник» 1853—1854 гг.).