[Май — сентябрь 1820 г. Петербургъ].

Мой милый, я заходилъ к теб?, но ты спалъ; стоило-ли будить тебя изъ-за такой безд?лицы.

¹ Впервые записка эта напечатана была в «Русском Архиве» 1866 г., ст. 1100, при чем была продиктована по памяти Чаадаевым П.И. Бартеневу, так как подлинника ее не сохранилось.

— Чаадаев, как видно из предыдущей записки Пушкина к Гнедичу, был очень обеспокоен распространившимися по Петербургу, в апреле, слухами о недовольстве правительства Пушкиным; когда же слухи эти стали определеннее говорить о возникшем предположении сослать Пушкина в Сибирь или в Соловецкий монастырь, Чаадаев поехал к историографу Карамзину (который знал Пушкина, когда он был еще ребенком) и упросил его заступиться за Пушкина. Карамзину, который еще 19 апреля сообщал своему другу И.И. Дмитриеву, что Пушкин, «служа под знаменами либералистов, написал и распустил стихи на вольность, эпиграммы на властителей (т.е. графа Аракчеева) и проч. и проч.», и что ему пришлось выручать его из беды, — удалось расположить в пользу Пушкина императрицу Марию Федоровну, а также графа И.А. Каподистрию («Русск. Арх.» 1866 г., ст. 1098), непосредственного начальника Пушкина, пользовавшегося тогда большим влиянием у императора Александра, — и император согласился, вместо предполагавшейся ранее ссылки в Соловки, ограничиться служебным переводом Пушкина в Канцелярию Главного Попечителя и Председателя Попечительного Комитета об иностранных поселенцах Южного края России — генерала Ивана Никитича Инзова. П.И. Бартенев, впрочем, высказывает убеждение, что и без посторонних влияний Александр I, знавший Пушкина еще в Лицее, отвергнул бы предложение о ссылке его в Соловки, и передает, со слов П.А. Плетнева, что выбор масона Инзова, как начальника Пушкина, был сделан самим государем («Русск. Арх.» 1866 г., ст. 920, примеч., и ст. 1097—1099). Прежде, чем решить судьбу юного поэта, император посоветовался о нем и с Директором Лицея, Е.А. Энгельдардтом (см. Записки И.И. Пущина о Пушкине).

Как бы то ни было, 4 мая Пушкину было выдано 1.000 р. асс. на проезд в Екатеринослав, при чем Министр Иностранных Дел граф К.В. Нессельроде вручил Пушкину, для передачи Инзову, письмо от 5 мая, утвержденное императором Александром, в котором давалась характеристика поэта, и он сам поручался доброму расположению и советам Инзова (письмо это см. в «Русск. Стар.» 1887 г., т. LIII, стр. 238—242). 6 мая, в день вознесения, Пушкин, дав Карамзину и Жуковскому обещание «уняться» и «два года ничего не писать противу правительства» (см. ниже, в письме Пушкина к Жуковскому от конца мая — начала июня 1825 г.), выехал, в сопровождении надежного, пожилого своего слуги Никиты, из Петербурга к Инзову в Екатеринослав. — Карамзин сообщал князю Вяземскому 17 мая 1820 г. в письме из Царского-Села: «Пушкин, быв несколько дней совсем не в пиитическом страхе от своих стихов на свободу и некоторых эпиграмм, дал мне слово уняться и благополучно поехал в Крым месяцев на пять. Ему дали 1.000 рублей на дорогу. Он был, кажется, тронут великодушием государя, действительно трогательным. Долго описывать подробности: но если Пушкин и теперь не исправится, то будет чортом еще до отбытия своего в ад. Увидим, какой эпилог напишет он к своей поэме» («Стар. и Новизна», кн. I, стр. 101). В этом эпилоге, помеченном 26 мая 1820 г., Пушкин так вспоминал своих друзей, отведших от его головы нависший было над нею удар:

Я погибал ... Святой хранитель
Первоначальных бурных дней,
О, дружба, нежный утешитель
Болезненной души моей!
Ты умолила непогоду,
Ты сердцу возвратила мир,
Ты сохранила мне свободу —
Кипящей младости кумир!

Недели через две по отъезде из Петербурга Пушкин отправился, с семейством генерала Н.Н. Раевского, из Екатеринослава в поездку на Кавказ и в Крым, о которой довольно подробно рассказывает в следующем (№ 16) письме к брату, Л.С. Пушкину, писанном, уже по возвращении из путешествия, в Кишиневе, куда Пушкин прибыл 21 сентября.

— Записка к Чаадаеву написана после выезда Пушкина из Петербурга, в ответ на «дружеский выговор Чаадаева, зачем, уезжая из Петербурга, он не простился с ним» («Русск. Арх.» 1866 г., ст. 1100), — следовательно, в мае — сентябре; вернее, что в сентябре, когда Пушкин уже приехал в Кишинев из путешествия и получил письмо Чаадаева.