1-2

[Начало января 1824 г. Одесса].

Такъ какъ я дождался оказіи то и буду писать теб? спустя рукова. N. Раевской зд?сь. Онъ о теб? привезъ мн? недостаточныя изв?стія; за чемъ ты съ нимъ чинился и не по?халъ повидаться со мною? денегъ не было? посл? бы сочлись — а иначе богъ знаетъ когда сойдемся. Ты знаешь что я дважды просилъ Ивана Ивановича о своемъ отпуск? чрезъ его Министровъ — и два раза воспосл?довалъ всемилостив?йшій отказъ. Осталось одно — писать прямо на его имя — такому-то, въ зимнимъ дворц?, что противъ Петропавловской кр?пости, не то взять тихонько трость и шляпу и по?хать посмотр?ть на Константинополь. Святая Русь мн? становится не въ терпежъ. Ubi bene ibi patria. А мн? bene тамъ гд? разстетъ тринъ-трава, братцы. Были бы деньги, а гд? мн? ихъ взять? что до славы, то ею въ Росіи мудрено довольствоваться. Руская слава льстить можетъ какому нибудь В. Козлову, которому льстятъ и Петербургскія знакомства, а челов?къ не много порядочный презираетъ и т?хъ и другихъ. Mais pourquoi chantois-tu? на сей вопросъ Ламартина отв?чаю — я п?лъ какъ булочникъ печетъ, портной шьетъ, Козловъ пишетъ, л?карь моритъ — за деньги за деньги, за деньги — таковъ я въ нагот? моего Цинизма. Плетневъ пишетъ мн? что Бахч. Фонт. у вс?хъ въ рукахъ. Благодарю васъ, друзья мои, за ваше милостивое попеченіе о моей Слав?! благодарю въ особенности Тургенева, моего благод?теля; благодарю Воейкова, моего высокаго покровителя и знаменитаго друга! Остается узнать разкупиться-ли хоть одинъ экземпляръ печатный т?ми у которыхъ есть полныя рукописи; но это безд?лица — поэтъ не долженъ думать о своемъ пропитаніи, а долженъ, какъ Карниловичь, писать съ надеждою сорвать улыбку прекрасного пола. Душа моя, меня тошнитъ съ досады — на что ни взгляну все такая гадость, такая подлость, такая глупость — долго-ли этому быть? Къ стати о гадости — читалъ я Федру Лобанова — хот?лъ писать на нее критику, не ради Лобанова а ради Маркиза Расина — перо вывалилось изъ рукъ — И объ этомъ у васъ шумятъ, и это называютъ ваши журналисты прекрасн?йшимъ переводомъ изв?стной трагедіи Г. Расина! Voulez-vous d?couvrir la trace de ses pas — над?ешься найти

Тезея жаркой сл?дъ иль темные пути —

М<...> его въ ри?му! вотъ какъ все переведено! а чемъ-же и держится Иванъ Ивановичь Расинъ, какъ не стихами полными смысла, точности и гармоніи! Планъ и характеры Федры верхъ глупости и ничтожества въ изобретеніи — Тезей ничто иное какъ первый Мольеровъ рогачь; Иполитъ, le superbe, le fier Hypolyte es m?me un peu farouche, Иполитъ, суровый Ски?ской выблядокъ — ничто иное какъ благовоспитанный мальчикъ, учтивый и почтительный —

D’un mensonge si noir... и проч.

Прочти всю эту хваленую тираду и удостов?ришься что Расинъ понятія не им?лъ объ созданіи трагическаго лица — Сравни его съ [монологомъ] р?чью молодаго любовника Паризаны Байроновой, увидишь разницу умовъ. А Тераменъ аббатъ и сводникъ — Vous m?me o? seriez-vous etc... — вотъ глубина глупости! Съ Рыл?евымъ мирюсь — Войнаровской полонъ жизни. Что Кюхля? Дельвигу буду писать но естьли не усп?ю скажи ему чтобъ онъ взялъ у Тургенева Олега в?щаго и нап?чаталъ. Можетъ быть я пришлю ему отрывки изъ Он?гина; это лучшее мое произведеніе. Не в?рь Н. Раевскому, который бранитъ его — Онъ ожидалъ отъ меня Романтизма, нашелъ Сатиру и Цинизмъ и порядочно не разчухалъ.

¹ Л.С. Пушкину (стр. 67—69). Впервые напечатано в «Материалах» Анненкова, изд. 1855 г., стр. 114 (отрывок) и в «Библиографических Записках» 1858 г., т. I, стр. 43—44; подлинник в рукописи б. Румянцовского Музея № 1254. — Раевский — Николай Николаевич, друг Пушкина (см. выше, стр. 189—191); только что перед тем состоялся его перевод (12 декабря 1823 г.) полковником в Сумский гусарский полк, из коего уже 1 января 1824 г. он перешел в Курляндский драгунский полк, стоявший в местечке Ольшанах, Звенигородского уезда Киевской губернии; в Одессу Н.Н. Раевский мог приезжать для свидания с жившим там братом своим А.Н. Раевским и с графинею Е.К. Воронцовою, которая приходилась им обоим троюродною теткою («Архив Раевских», т. I, стр. 235).

— Под Иваном Ивановичем Пушкин разумеет императора Александра I; по документам известно только одно обращение Пушкина с просьбою об отпуске — через графа К. В. Нессельроде (см. письмо к нему от 13 января 1833 г., № 50).

— О планах Пушкина поехать за границу, преследовавших его почти до самой смерти и так и не осуществившихся, см. в статье М.А. Цявловского: «Тоска по чужбине» — «Голос Минувшего» 1916 г., № 1, стр. 35—60.

— Латинская пословица «Ubi bene, ibi patria» означает: «Где хорошо, там и отечество».

— Выражение «где растет трин-трава, братцы» — взято из известной сатирической песенки К.Ф. Рылеева и А.А. Бестужева: «Ах, где те острова, где растет трынь-трава, братцы!» См. о ней в заметке Н.О. Лернера: «Баллада об игроках»

— «Пушк. и его соврем.», вып. XVI, стр. 20—23.

— Козлов — Василий Иванович, писатель, о коем см. выше, стр. 246—247.

— «Mais pourquoi chantais-tu» — «Но почему ты пел?» — цитата из стихотворения французского поэта Ламартина (см. выше, стр. 286): «Le po?te mourant» (строфа 17):

«Mais pourquoi chantais-tu?» — Demande ? Philom?le
Pourquoi, durant les nuits, sa douce voix se m?le
Aux doux bruits des ruisseaux sous l’ombrage roulant:
Je chantais, mes amis, comme l’homme respire,
Comme l’oiseau g?mit, comme le vent soupire,
Comme l’eau murmure en coulant».

[«Но почему ты пел? Спроси у Филомелы — почему, по ночам, ее нежный голос сливается с нежным журчаньем ручьев, катящихся под сенью: я пел, друзья, так же, как человек дышит, как птица воркует, как ветер вздыхает, как вода журчит, струясь»]. Это стихотворение Пушкин упоминает и в письме к кн. П.А. Вяземскому от 5 июля 1824 г. (№ 87, стр. 90). В том же году, в «Разговоре книгопродавца с поэтом», Пушкин говорил устами книгопродавца:

Позвольте просто вам сказать:
Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать.....

От 1833 г. до нас дошел незаконченный отрывок стихотворения Пушкина, повторяющий те же, что и в письме к брату, мысли:

На это скажут мне с улыбкою неверной:
«Смотрите, вы поэт уклонный, лицемерный,
Вы нас морочите, — вам слава не нужна,
Смешной и суетной вам кажется она:
Зачем же пишете?» — Я? — для себя! «За что же
Печатаете вы?» — Для денег, — «Ах, мой боже,
Как стыдно!» — Почему ж?....

— Плетнев — Петр Александрович (см. выше, стр. 242—243 и 258—259); его письмо к Пушкину до нас не сохранилось; о распространении «Бахчисарайского Фонтана» еще до напечатания сообщал Пушкину и князь Вяземский (см. письма Пушкина № 78 и 80). Слухи о новой поэме Пушкина распространились по Петербургу очень быстро — еще осенью 1823 г.; 1 ноября Рылеев, в заседании С.-Петербургского Вольного Общества словесности, наук и художеств, прочел из нее отрывок, и даже Бестужев свой «Взгляд на Русскую словесность в течение 1823 года», напечатанный в «Полярной Звезде на 1824» г. (стр. 18), заканчивал сообщением о том, что «Бахчисарайский Фонтан» уже печатается (см. «Пушк. и его соврем.», вып. XIV, стр. 125—128, в статье П.Е. Щеголева). — 2 января 1824 г. Д.В. Дашков сообщал И.И. Дмитриеву из Петербурга в Москву: «С живым удовольствием читали мы Бахчисарайский Фонтан, — отрывок, показывающий какую-то зрелость таланта, по крайней мере в описаниях. Теперь Пушкину надобно учиться впору останавливаться. Говорят, что Вяземский печатает в Москве это стихотворение. В таком случае сделайте милость заметьте ему одно место, требующее исправления» и т. д. («Русск. Арх.» 1868 г., ст. 600).

— Тургенев — Александр Иванович, который горячо желал получить список «Бахчисарайского Фонтана» от кн. П.А. Вяземского, но безуспешно (см. «Остаф. Арх.», т. III, стр. 2—6). В распространении поэмы был виноват и отец поэта: «Что же мне делать», писал кн. Вяземский Тургеневу 31 января 1824 г., — «что ты не имеешь еще «Фонтана», когда Сергей Львович у вас и брызжет им встречного и поперечного. Я не виноват, а из печати еще не вышел» (там же, стр. 7).

1-2