[Вторая половина 1821—1822 г. Кишиневъ].

Зам?чанія твои, моя радость, очень справедливы и слишкомъ снисходительны. За ч?мъ не утопился мой Пл?нникъ всл?дъ за Черкешенкой? Какъ челов?къ, онъ поступилъ очень благоразумно, но въ геро? поэмы не благоразумія требуется. Характеръ Пл?нника неудаченъ; это доказываетъ, что я не гожусь въ герои романтическаго стихотворенія. Я въ немъ хот?лъ изобразить это равнодушіе къ жизни и къ ея наслажденіямъ, эту преждевременную старость души, которыя сд?лались отличительными чертами молодежи 19-го в?ка. Конечно, поэму приличн?е было бы назвать Черкешенкой — я объ этомъ не подумалъ.

Черкесы, ихъ обычаи и нравы занимаютъ большую и лучшую часть моей пов?сти; но все это ни съ ч?мъ несвязано и есть истинный hors d’oeuvre. Вообще, я своей поэмой очень недоволенъ и почитаю ее гораздо ниже Руслана — хоть стихи въ ней зр?л?е. Прощай, моя радость.

На обороте: Горчакову въ Гурогулбин?.

¹ Впервые напечатано в «Материалах» Анненкова 1855 г., стр. 97—98; подлинник неизвестно где находится.

— При письме, по словам И.П. Липранди («Русск. Арх.» 1866 г., ст. 1177—1178), приложены были поправки в стихах из «Посвящения» «Кавказского Пленника» Н.Н. Раевскому, написанного в мае 1821 г., в Одессе. Поэма была издана в августе и дошла до Пушкина 27 сентября 1822 г.; замечания Горчакова были высказаны или по рукописи поэмы, или, что вернее, по поводу выхода ее в свет, так как Пушкин говорит о ней Горчакову, как уже о вполне законченной вещи; к тому же, в Гурогулбине (вернее — в Гура-Гальбине — местечке в 40 верстах от Кишинева), куда Горчаков ездил по службе, он был, вероятно, во второй половине 1822 г., когда был командирован из Кишинева на съемку Бессарабской области; вернувшись из этой командировки, он был послан, в 1823 г., на съемку Подольской губернии; собственно в Кишиневе он находился с ноября 1820 по май 1822 г. (хотя, конечно, и в это время мог быть посылаем по службе в разные места Бессарабии); поэтому письмо Пушкина в Гура-Гальбин можно датировать лишь приблизительно, быть может, — вернее, — последними месяцами 1822 г. (ср. письмо к Вяземскому от 6 февраля 1823 г., № 53).

— Владимир Петрович Горчаков (род. 1800, ум. 18 февраля 1867). — приятель Пушкина; он происходил из дворян Московской губернии, с 1817 г. — состоял воспитанником известного Муравьевского Училища для колонновожатых и 10 марта 1819 г. был произведен в прапорщики Свиты его величества по квартирмейстерской части, а затем состоял (с ноября 1820 г.) дивизионным квартирмейстером при штабе 16 пехотной дивизии (расположенной в Кишиневе и находившейся под начальством М.Ф. Орлова), а с мая 1822 г. — при съемке Бессарабской области (формуляр; Н. Глиноецкий, История Генерального Штаба, т. I, стр. 342, 345, 366); Горчаков был горячим поклонником Пушкина. Со 2 апреля 1822 г. он был подпоручиком, а с 29 марта 1825 г. — поручиком. Выйдя в отставку 26 января 1826 г. в чине поручика, Горчаков поселился в Москве, где и жил постоянно, до самой смерти, посещая небольшой кружок близких ему людей (между прочим, своего прежнего сослуживца А.Ф. Вельтмана) и будучи постоянным членом Английского Клуба; человек добрый, он до старости сохранил живость ума, интерес к литературе и общественным явлениям и подвижность и был интересным собеседником: «Рассказывал он очень хорошо и мог быть очень занимательным, особенно, когда вспоминал прошедшее и свои сношения с Пушкиным» (Граф С.Д. Шереметов, В.П. Горчаков, С.-Пб. 1891, стр. 4).

«Он умер спокойно, после долгих и мучительных страданий, которые переносил с удивительным благодушием», — пишет в дневнике своем С.М. Сухотин по поводу смерти Горчакова: «Кончина его была светла и чиста, как вся его жизнь, посвященная добру и правде. Он умел посреди официально-бездеятельной, светской и клубной жизни развивать постоянно свою душу, размышлять над предметами мира отвлеченного и любить ближнего своего не на одних словах. Душа его была открыта для всего прекрасного; она сочувствовала как всякому подвигу и доброму делу, так и всему изящному в искусстве» и т. д. («Русск. Арх.» 1894 г., кн. I, стр. 600). Горчаков и сам писал стихи (см. нашу статью «Альбом Ю.Н. Бартенева» — «Изв. Отд. Русск. яз. и Слов.», т. XV, кн. 4, стр. 205), немного писал и прозой, — хотя «все, что он решился огласить, было», по словам Н.В. Берга: «пытанно, вяло, бесталанно» («Русск. Стар.» 1891 г., т. 69, стр. 250); в сущности, он «был человек добрый, честный и не глупый», говорит Берг: «все его любили» (там же); увлекался он и «музыкою, пением, был мечтатель, жил больше сердцем и потому не мог быть человеком практическим» (Граф Шереметев, назв. соч., стр. 6); есть два стихотворения графини Е. П. Ростопчиной (1831 и 1832 гг.), посвященных В.П. Горчакову. В «Москвитянине» 1850 г., янв., кн. 2, стр. 146—182, февр., кн. 1, стр. 233—264, и апр., кн. 1, стр. 169—198) Горчаков напечатал ценные по материалам «Выдержки из дневника о Пушкине»; оставил он и «Воспоминание о Пушкине» («Моск. Вед.» 1858 г., № 19, Лит. Отд., стр. 79—84), в котором дал комментарий к стихотворению Пушкина «Друзьям», написанному 15 февраля 1822 г. и обращенному, между прочим, и к Горчакову; его рассказы П. И. Бартеневу о Пушкине — в «Русском Архиве» 1900 г., кн. I, стр. 403 и в книге «Рассказы о Пушкине, записанные П.И. Бартеневым», М. 1925, стр. 48, 106, 123. См. ниже, записку Пушкина в стихах к Горчакову от конца января 1823 г. (№ 51), а также в письмах Пушкина к Нащокину и к жене в 1831 году.

— Мнения Пушкина о «Кавказском Пленнике», в общем, сходные с теми, которые он высказал в письме к Горчакову, — см. в письмах к Н.И. Гнедичу от 29 апреля 1822 (№ 34) и князю П.А. Вяземскому от 6 февраля 1823 г. (№ 53); в последнем письме Пушкин говорит о вопросе, аналогичном вопросу Горчакова: «Другим досадно, что Пленник не кинулся в реку вытаскивать мою Черкешенку: да, сунься-ка, я плавал в Кавказских реках: тут утонешь сам, а ни чорта не сыщешь» и т.д.

— Hors-d’oeuvre — по-французски значит — приправа, закуска.

— Гурогулбин (вернее Гура-Гальбин) — село, в котором находился тогда, по службе, Горчаков, в 40 верстах от Кишинева; оно принадлежало камергеру Ивану Бальшу.