21-го августа [1821 г. Кишиневъ].

Поздравляю васъ, почтенный Сергей Ивановичь, съ благополучнымъ прибытіемъ изъ Турціи чуждой въ Турцію родную. Съ радостію при?халъ бы я въ Одессу побес?довать съ вами, и подышать чистымъ Европейскимъ воздухомъ, но я самъ въ карантин?, и смотритель Инзовъ не выпускаетъ меня, какъ зараженаго какой то либеральною чумою. — Скоро-ли увидите вы с?верный Стамбулъ? обнимите тамъ за меня милаго нашаго Муфти Александра Ивановича и мятежнаго Драгомана брата его; Его Преосвященству писалъ я письмо на которое отв?та еще не им?ю. Д?ло шло объ моемъ изгнаніи — но если есть надежда на войну, ради Христа, оставьте меня въ Бессарабіи. Предъ вами я виноватъ, полученное отъ васъ письмо я черезъ два дни перечитываю — но до сихъ поръ неотв?чалъ — над?юсь на великодушное прощеніе и на скорое свиданіе.

Кланяюсь Чу, если Чу меня помнитъ — а Долгорукой меня забылъ.

Пушкинъ.

21 авг.
На обороте: Сергею Ивановичу Тургеневу.

¹ Впервые напечатано И.С. Тургеневым в «Вестнике Европы» 1880 г., кн. 12, стр. 819—820; подлинник — в Библиотеке Академии Наук.

— Сергей Иванович Тургенев, — младший из братьев Тургеневых, — с 3 января 1820 г. состоял вторым советником при Русской миссии в Константинополе, откуда со всею миссией приехал в Одессу в июле 1821 г. Порта, считая, что Россия благоприятствует Греческому восстанию, заняла войсками своими Молдавию и Валахию и ограничила для русских купцов свободу мореплавания; это было сделано вопреки условиям Бухарестского договора (1811), почему, после дипломатических переговоров, Русский посланник барон Г.А. Строганов выехал из Константинополя. Выезду его предшествовали гонения против христиан, при чем Греческий патриарх Григорий и много других духовных лиц были повешены и казнены; опасность грозила и самой Русской миссии, поэтому Пушкин и поздравлял Тургенева с благополучным возвращением из Турции; в Петербург Тургенев вернулся около 10 сентября («Русск. Арх.» 1867 г., ст. 663—666; Остаф. Арх.», т. II, стр. 196—208). Когда брат С.И. Тургенева — Николай Иванович (которого Пушкин называет «мятежным драгоманом» за его либерализм) был, за участие в деле декабристов, приговорен к смертной казни (хотя и находился тогда за границей), С.И. Тургенев заболел психическим расстройством и умер в Париже 1 июня 1827 г.; он был человек даровитый, нежно любимый братьями. Письмо Тургенева из Одессы, на которое отвечает Пушкин в Одессу же, не сохранилось.

— Инзов — начальник Пушкина (см. выше, стр. 209—210). Отвечая на запрос графа Каподистрии, Инзов 28 апреля 1821 г., из Кишинева, писал ему о Пушкине следующее: «Коллежский секретарь Пушкин, живя в одном со мной доме, ведет себя хорошо и при настоящих смутных обстоятельствах не оказывает никакого участия в сих делах. Я занял его переводом на российский язык составленных по-французски молдавских законов и тем, равно другими упражнениями по службе, отнимаю способы к праздности. Он, побуждаясь тем духом, коим исполнены все Парнасские жители, к ревностному подражанию некоторым писателям, в разговорах своих со мною обнаруживает иногда пиитические мысли. Но я уверен, что лета и время образумят его в сем случае и опытом заставят признать неосновательность умозаключений, посеянных чтением вредных сочинений и принятыми правилами нынешнего столетия» («Русск. Стар.» 1887 г., янв., стр. 244). В другом отзыве своем, от 1 декабря 1821 г., к кн. П.М. Волконскому, по поводу запроса о Кишиневской масонской ложе и об участии в ней Пушкина, Инзов писал: «Г. Пушкин, состоящий при мне, ведет себя изрядно. Я занимаю его письменною корреспонденциею на французском языке и переводами с русского на французский; ибо по малой опытности его в делах не могу доверять ему иных бумаг; относительно же занятия его по массонской ложе, то по неоткрытию таковой не может быть оным, хотя бы и желание его к тому было. Впрочем, обращение с людьми иных свойств, мыслей и правил, чем те, коими молодость руководствуется, нередко производит ту счастливую перемену, что, наконец, почувствуют необходимость себя переиначить. Когда бы благодатное сие чувствование возбудилось в г. Пушкине, то послужило бы ему в истинную пользу» («Русск. Стар.» 1883 г., т. XL, стр. 657). Подозрения же Инзова, что Пушкин «заражен либеральною чумою», подтверждаются и донесением Кишиневского полицейского агента, сообщавшего, что «Пушкин ругает публично и даже в кофейных домах не только военное начальство, но даже и правительство» (там же; ср. Н. К. Кульман, Из истории масонства в России. Кишиневская ложа, С.-Пб. 1907), и слухами, дошедшими в августе 1821 г., напр., до М.П. Погодина и Ф. И. Тютчева, о том, что Пушкин бежал к восставшим грекам («Нива» 1912 г., № 5, стр. 96): поэтому-то он и просил С.И. Тургенева оставить его в Бессарабии, «если есть надежда на войну», в которой он временами мечтал принять личное участие.

— Северный Стамбул — Петербург, который Пушкин называет так потому, что Тургенев приехал из Константинополя (Стамбула). — Муфти (мусульманское духовное лицо) Александр Иванович, которого Пушкин называет далее «его преосвященством» — А.И. Тургенев, служивший по ведомству духовных дел. Письмо, о котором Пушкин упоминает. — письмо его от 7 мая 1821 г. (см. выше, стр. 18—19). Двадцать лет спустя, уже после смерти Пушкина, А.И. Тургенев в своей «Хронике Русского в Париже» писал: «Я все роюсь в своих старых бумагах и нахожу беспрестанно сокровища. Передо мною два письма наших первоклассных поэтов: Батюшкова из Неаполя от 10 Генваря 1820 г., и Пушкина из Бессарабии, от 21 Августа 1821 г. Письмо Пушкина не велико, но ноготок остер» («Современник» 1841 г., т. XXV, стр. 5).

— Чу — «арзамасское» прозвище Дмитрия Васильевича Дашкова (род. 1788, ум. 26 ноября 1839), служившего в 1818—1820 г. при Русском посольстве в Константинополе и бывшего впоследствии (1832—1839) Министром Юстиции. Дашков, занимавшийся в молодые годы литературой, был, по отзыву А.П. Бутенева, «человек отменных дарований, античной высоты характера и обширной образованности» («Русск. Арх.» 1881 г., кн. III, стр. 74), а по словам гр. А.И. Рибопьера — «умнейший человек, человек гениальный, но ипохондрик, чуть не сумасшедший». Бар. М.А. Корф так рисует его: «Человек с высоким образованием, литературным и ученым, с светлым и обширным умом, в котором было много иронического воззрения на жизнь, с прямодушием, обратившимся у нас в пословицу, с увлекательный даром слова, ставившим его, несмотря на заикание, в ряд истинных ораторов, наконец, с прекрасным пером, уступавшим разве только перу Сперанского, — Дашков соединял в себе все качества, чтобы быть полезным»; но он был очень ленив, высокомерен, заносчив и к тому же нелюдим» («Русск. Стар.» 1899 г., № 12, стр. 27). Пушкин, по свидетельству П.И. Бартенева, называл Дашкова, за стойкость его нрава, «бронзою», в противоположность другому министру, которого звал «тестом» («Русск. Арх.» 1896 г., кн. I, стр. 333, 1905 г, кн. II, стр. 211 и 1907 г., кн. II, стр. 136). О Дашкове см. заметку М.А. Дмитриева в «Русск. Арх.» 1891 г., кн. I, стр. 331—333, а также Дневник Пушкина, под ред. Б.Л. Модзалевского, Пгр. 1923, стр. 245—246, и Московское издание Дневника, 1923, стр. 427—428 (зам. М. Н. Сперанского).

— Долгорукой — князь Дмитрий Иванович Долгоруков (род. 10 августа 1797), сын известного поэта князя И.М. Долгорукова, состоявший, вместе с С.И. Тургеневым и Д.В. Дашковым, в числе чиновников Русского посольства в Константинополе (с 4 апреля 1820), вместе с ними подвергавшийся опасности при отъезде оттуда в вместе с ними же 1 июля 1821 г. прибывший в Одессу, а затем и в Петербург; затем он служил при посольствах в Риме, Мадриде, Лондоне, Гааге, Неаполе и снова в Константинополе (1843), был посланником в Тегеране (с 1846 г.), с 1854 г. сенатором; умер в Москве 19 октября 1867 г. Много писал стихотворений, которые впоследствии были изданы в двух отдельных сборниках. Он был членом Зеленой Лампы, где читал свои стихи и где встречался с Пушкиным («Русск. Арх.» 1915 г., № 3, стр. 394). Его письма к отцу из Константинополя и других мест, с 1 июля 1820 г., напечатаны в «Русском Архиве» 1914 г., № 3 и след., и 1915, № 1 и след.