1-2

Воспользовавшись смутными обстоятельствами, в которых оказалась Турция в 1820 году, Гетерия постановила приступить к враждебным действиям против турок; 31 марта 1820 года во главе Гетерии стал князь Александр Ипсиланти, деятельно принявшийся за приготовления к восстанию. Пушкин познакомился с ним в Кишиневе, где Ипсиланти прожил конец осени и начало зимы 1820 года и где муж его сестры Екатерины Константиновны — Константин Антонович Катакази — был губернатором. В начале 1821 г. обстоятельства сложились благоприятно для начала действий: 13 января умер Валахский господарь Александр Суццо, и гетеристы, воспользовавшись тем, что страна осталась без правителя, подняли знамя восстания в Чернецах через Валахского солдата Теодора Владимиреско, который собрал войско в 4.000 пандуров и всякого сброда; между тем, турки узнали о заговоре гетеристов, и им надо было действовать энергично. Ипсиланти выехал из Кишинева к Турецкой границе и 22 февраля с братьями Георгием и Николаем, князем Г.М. Кантакузеном и 200 всадников перешел Прут по льду и отправился в Яссы, столицу Молдавии; отсюда он, поддержанный на первых порах новым господарем, князем Михаилом Суццо, любимцем всемогущего тогда Турецкого министра Галет-Эфенди, — обнародовал прокламацию к молдаванам и к грекам, с призывом к единению и борьбе со слабым врагом во имя дела греческой свободы; оттуда же он написал письмо и к императору Александру, прося его помощи, а также уведомил о своих планах Русского посланника в Константинополе барона Строганова и генерала И.Н. Инзова.

Об этих-то событиях и рассказывает в своем письме Пушкин; он, как и многие другие его современники, с горячностью относился к вопросу об освобождении греков, начал даже вести журнал Греческого восстания, вносил записи о нем в свой дневник (1821 г.; см. «Русск. Стар.» 1908 г., № 3, стр. 661—662, «Ниву» 1912 г., № 5, стр. 96, наше издание «Дневника» Пушкина, Пгр. 1923, стр. 38—40, а также рассказ Пушкина «Кирджали»). Вскоре энтузиазм Пушкина сменился равнодушием и даже насмешливостью к движению, — после того, как он убедился в неспособности Ипсиланти, в ничтожестве греков и в отсутствии у них истинного патриотизма (см. ниже, письмо № 88 к князю Вяземскому, и выше, в письме к А.И. Тургеневу от 7 мая, № 22, где он писал иронически: «В нашей Бессарабии в впечатлениях недостатка нет. Здесь такая каша, что хуже овсяного киселя»). На запрос графа Каподистрии от 13/25 апреля 1821 г. о поведении Пушкина, Инзов 28 апреля ответил из Кишинева, что поэт «ведет себя хорошо и при настоящих смутных обстоятельствах не оказывает никакого участия в сих делах...». Русское правительство, из политических соображений, должно было отвернуться от Ипсиланти, который вместе с братьями был исключен из русской службы 6 марта 1821 г., о чем султан был уведомлен через барона Г.А. Строганова (см. ниже, стр. 231).

На Греческой территории восстание шло энергичнее и успешнее, но, предоставленные сами себе, греки не справились с турками, и только в 1830 г., благодаря заступничеству России, Англии и Франции, Греция получила самостоятельность. Описание начала Греческого восстания и впечатления, которое оно произвело в Кишиневе, см. в Воспоминаниях А.Ф. Вельтмана (Л. Майков, Пушкин, стр. 116—119), а также в статье П.И. Бартенева: «Пушкин в Южной России» («Русск. Арх.» 1866 г., ст. 1150—1151). — В библиотеке Пушкина сохранился экземпляр «Истории Греческого восстания», написанный Александром Суццо («Histoire de la R?volution Grecque», Paris. 1829), с портретом князя Ипсиланти.

— К. Суццо — князь Михаил Суццо, господарь Молдавский. О нем см. наше издание Дневника Пушкина, Пгр. 1923, стр. 38—41. После начала Греческого восстания он покинул Яссы и, вместе с другими беженцами, поселился в Кишиневе, намереваясь затем ехать в Италию. В Кишиневе с ним и познакомился Пушкин, отметивший в своем Кишиневском дневнике 1821 г., под 9 мая, что накануне был у князя Суццо. Имя Суццо связано с Пушкиным еще по поводу запроса, обращенного к непосредственному начальнику поэта, генералу Инзову, Начальником Главного Штаба князем П.М. Волконским («Русск. Стар.» 1883 г., т. 40, стр. 654, 656, 657): «До сведения его императорского величества дошло», — писал Волконский из Петербурга 19 ноября 1821 г.: «что в Бессарабии уже открыты или учреждаются массонские ложи под управлением в Измаиле г.м. Тучкова, а в Кишиневе некоего князя Суццо, из Молдавии прибывшего; при первом должен находиться также иностранец Элиа-де-Фуа, а при втором Пушкин, состоящий при вашем превосходительстве и за поведением коего поручено было вам иметь строжайшее наблюдение»; поэтому князь Волконский предписывал «касательно г-на Пушкина донести его императорскому величеству, в чем состоят и состояли его занятия со времени определения его к вам, как он вел себя и почему не обратили вы внимания на занятия его по массонским ложам? Повторяется вновь вашему превосходительству иметь за поведением и деяниями его самый ближайший и строгий надзор; равномерно государь император повелевает вам иметь наблюдение как за князем Суццо, так и за другими какими-либо лицами, в обществе сем замешанными...». Отвечая Волконскому 1-го декабря 1821 г., из Кишинева, по существу запроса, Инзов писал, между прочим: «Князя Суццо, кроме бывшего господаря, другого в Кишиневе нет. Сей живет тихо, никуда не выезжает, а бывает иногда у меня. Два брата его живут в Одессе, а третий здесь, с которым часто вижусь; но им не до лож массонских. Кроме братьев князей Суццо, есть еще той же фамилии Суццо два брата, удалившиеся от постигших бедствий. Один женат, а другой холост.

Живут в Кишиневе весьма скромно. Они также далеки от того, чтобы затевать массонскую ложу и еще более — управлять ею». Дальнейшая судьба князя Михаила Суццо, из Кишинева отправившегося «далее в Россию» («Русск. Арх.» 1866 г., ст. 1240), была полна превратностей; одно время был он Греческим чрезвычайным посланником и полномочным министром при Французском дворе, в этом звании приезжал в Петербург, где Пушкин встретился с ним на рауте у Австрийского посланника графа Фикельмонта 24 ноября 1833 г.; при этом Суццо напомнил поэту, что тот был у него в Кишиневе в 1821 г. вместе с Пестелем (см. Дневник Пушкина, под ред. Б.Л. Модзалевского, стр. 1). Бывший Молдавский господарь приезжал в Петербург хлопотать о его восстановлении на господарстве, но успеха не имел и выехал из Петербурга 27 декабря 1833 г. («Сев. Пчела» 1834 г., № 1, стр. 2).

По восстановлении Греческого королевства Суццо был посланником в Петербурге, куда прибыл 6 сентября 1834 г. (там же, № 204, стр. 814); в 1836—1837 гг. князь Михаил находился также в Петербурге и вместе с другими переживал горе, вызванное смертию Пушкина, отдать последний долг которому не мог по причине своей болезни. Та же болезнь, вероятно, помешала ему известить свое правительство о дуэли и кончине Пушкина, что он, несомненно, сделал бы по своему давнему с ним знакомству (П. Щеголев, Дуэль и смерть Пушкина — «Пушк. и его соврем.», вып. XXV — XXVII, стр. 202, 235). В 1860-х годах князь Михаил проживал в Париже («Русск. Арх.» 1866 г., ст. 1243); умер в Афинах в 1864 г., на 80 году жизни (О.G. Lecca, Familiile Boere?ti Rom&##226;ne, Bucuresti. 1899, p. 572, 574).

— Братья князя Александра Ипсиланти — князья Георгий и Николай Константиновичи, офицеры Кавалергардского полка; из них князь Николай и его брат князь Дмитрий — были адъютантами у генерала Н. Н. Раевского. В Дневнике своем за апрель — май 1821 г. Пушкин записал: «Вчера К. Дм. Ипсиланти сказал мне, что греки перешли через Дунай и разбили корпус неприятельской», а 9-го мая отметил: «Третьего дня писал я к К. Ипсиланти с молодым французом, который отправляется в Греческое войско...»

— Князь Георг. Канта. — князь Георгий Матвеевич Кантакузен (ум. 1857), служивший полковником в русской кавалерии, член Общества Гетеристов; он был женат на княжне Елене Михайловне Горчаковой (ум. 1855), сестре Лицейского товарища Пушкина — князя А.М. Горчакова (см. ниже), впоследствии канцлера.

— Р.К. — Русский Консул; таковым в Яссах был в это время Андрей Николаевич Пизани.

— Под Великой Державой в воззвании Ипсиланти подразумевалась Россия, так как Ипсиланти тогда еще рассчитывал на ее поддержку в деле освобождения Греции от Турецкого владычества.

— Старец Али — Паша Янинский (род. 1744, ум. 1822), в 1820 г. восставший против Турецкой Порты, к которой он состоял в вассальной зависимости; султан Махмуд двинул на него свои войска, а Али-Паша, запершись в Янине, обратился с воззванием к подвластным ему христианам, главным образом — грекам, дал им различные льготы и обещал подданным либеральную конституцию. Это и было, вероятно, поводом к слуху (попавшему даже в газеты) о том, что Али принял христианство, чтобы склонить греков на свою сторону.

— Леонид и Фемистокл — герои древней Греции; первый — царь Спартанский, геройски погибший при защите Фермопильского ущелья против Ксеркса, а второй — известный афинский военачальник, славный своим сражением с Ксерксом при Саламине, изгнанный затем из Афин и отравившийся.

— Под двумя великими народами, восстающими из праха, Пушкин подразумевает греков и итальянцев, среди которых также началось движение в пользу освобождения из-под власти Австрии (так называемое карбонарское движение).

— В сражении под Дрезденом (15 августа 1813 г.), во время отступления при дер. Пролис, у князя Александра Ипсиланти (род. 1792, ум. 1828) была ядром оторвана правая рука; за это он получил чин полковника Кавалергардского полка.

— Константин-Паша, — Али-Паша Янинский, упомянутый выше.

— Клодовик — король Французский Хлодвиг или Кловис (из дома Меровингов), род. в 465, ум. в 511 г., принявший христианство, но отличавшийся отсутствием совести и жестокостью при достижении расширения своих владений; он омрачил последние годы своей жизни предательским убийством многих военачальников, в которых видел опасных для себя соперников. Что касается Али-Паши, то он сам предательски был убит турками, после того, как вышел для переговоров с ними из Янины.

— Ипсиланти поступил в отношении Тодора Владимиреско согласно с мнением Пушкина: он приказал убить его, как соперника, увлекавшего валахов к борьбе за собственную их свободу, а не за дело освобождения Греции,

— Об отношении императора Александра к борьбе греков за свободу, выразившемся, между прочим, в исключении Ипсиланти из русской службы, сказано было выше, стр. 224—225.
² Прожжено, как и далее в тех местах, где поставлено многоточие.

Следующее письмо

1-2