23-го марта 1821 г. Кишиневъ.

Другъ Дельвигъ, мой парнасскій братъ!
Твоей я прозой былъ ут?шенъ;
Но признаюсь, баронъ, я гр?шенъ:
Стихамъ я больше былъ бы радъ...
Ты знаешь: я въ минувши годы,
У береговъ кастальскихъ водъ,
Любилъ марать поэмы, оды;
Ревнивый зр?лъ меня народъ
На кукольномъ театр? моды;
Поклонникъ правды и свободы,
Бывало, что ни напишу,
Все для иныхъ не Русью пахнетъ:
О чемъ цензуру ни прошу,
Ото всего Тимковскій ахнетъ.
Теперь я, право, чуть дышу,
Отъ воздержанья муза чахнетъ,
И р?дко, р?дко съ ней гр?шу.
Къ молв? болтливой я хлад?ю
И изъ учтивости одной
Донын? волочусь за нею,
Какъ мужъ л?нивый за женой.
Наскуча музъ безплодной службой,
Другой богиней, тихой дружбой
Я славы зам?нилъ кумиръ,
Но все люблю, мои поэты,
Фантазіи волшебный міръ.
И чуждымъ пламенемъ согр?тый,
Внимаю звуки вашихъ лиръ...
Такъ точно, позабывъ сегодня,
Проказы, игры прежнихъ дней,
Глядитъ съ лежанки ваша сводня
На шашни молодыхъ <.....>.

Жал?ю, Дельвигъ, что до меня дошло только одно изъ твоихъ писемъ, именно — то, которое мн? доставлено любезнымъ Гн?дичемъ, вм?ст? съ д?вственной Людмилою. Ты не довольно говоришь о себ? и объ друзьяхъ нашихъ. — О путешествіяхъ Кюхельбекера слышалъ я ужъ въ Кіев?. Желаю ему въ Париж? духа ц?ломудрія, въ канцеляріи Нарышкина духа смиренномудрія и терп?нія; объ дух? любви не безпокоюсь: въ этомъ нуждаться не будетъ; о празднословіи молчу — далекій другъ не можетъ быть излишне болтливъ. Въ твоемъ отсутствіи — сердце напоминало о теб?, объ твоей муз? — журналы. Ты все тотъ же, талантъ прекрасный и л?нивый. Долго ли теб? шалить — долго ли теб? разменивать свой геній на серебряные четвертаки. — Напиши поэму славную, только не четыре части дня и не четыре времени года — напиши своего Монаха — Поэзія мрачная, богатырская, сильная, Байроническая — твой истинный уд?лъ; Умертви въ себ? в?тхаго челов?ка, — не убивай вдохновеннаго поэта. Что до меня, моя радость, скажу теб?, что кончилъ я новую поэму — Кавказскій Пл?нникъ, которую над?юсь скоро вамъ прислать, — ты ею не совс?мъ будешь доволенъ; и будешь правъ. Еще скажу теб?, что у меня въ голов? бродятъ еще поэмы — но что теперь ничего не пишу — я перевариваю воспоминанія; и над?юсь набрать вскор? новыя; ч?мъ намъ жить, душа моя, подъ старость нашей молодости, какъ не воспоминаніями?

Недавно прі?халъ въ Кишеневъ и скоро оставляю благословенную Бессарабію; есть страны благословенн?е.

— Праздный миръ не самое лучшее состояніе жизни, даже и Скарментадо кажется не правъ: — Самаго лучшаго состоянія н?тъ на св?т?; но разнообразіе спасительно для души.

Другъ мой, есть у меня до тебя просьба — узнай, напиши мн?, что д?лается съ братомъ. Ты его любишь, потому что меня любишь. Онъ челов?къ очень умный во всемъ смысл? слова, и въ немъ прекрасная душа. Боюсь за его молодость; боюсь воспитанія, которое дано будетъ ему обстоятельствами его жизни и имъ самимъ. — Другаго воспитанія н?тъ для существа, одареннаго душою. Люби его; я знаю, что будутъ стараться изгладить меня изъ его сердца; въ этомъ найдутъ выгоду. Но я чувствую, что мы будемъ друзьями — и братьями не только по африканской нашей крови. Прощай.

А. Пушкинъ.

1821 г. марта 23. Кишеневъ.

¹ Впервые напечатано, в пересказе, В.П. Гаевским в «Современнике» 1854 г., № 1, стр. 12—13; полностью — в «Москвитянине» 1854 г., т. II, № 5, отд. IV, стр. 4—6, по сообщению А.Н. Афанасьева, и в «Материалах» Анненкова 1855 г., стр. 81—83; изд. 1873 г., стр. 75—77; подлинник не сохранился; черновик стихов, начинающих письмо, — в рукописи Московского б. Румянцовского Музея № 2367, л. 19. См. Соч. Пушкина, ред. Венгерова, т. II, стр. 562, ред. Якушкина, т. II, стр. 342, ред. Морозова, — т. VIII, стр. 418—419, ред. Ефремова, т VIII, стр. 152—153.

— Барон Антон Антонович Дельвиг (род. 1798, ум. 1831) — любимый Лицейский товарищ Пушкина (см. выше, стр. 216), известный поэт и писатель, издатель альманахов «Северные Цветы» (8 книжек 1825—1832) и «Подснежник» (1829 и 1830) и «Литературной Газеты» (1830—1831 г.), в которой Пушкин, особенно вначале, принимал довольно деятельное участие (см. в книге Б. В. Томашевского: Пушкин, Лгр. 1925, стр. 118—126). Дельвиг был одним из самых близких друзей Пушкина, и его ранняя смерть глубоко огорчила поэта (см. письмо Пушкина к Плетневу от 31 января 1831 г. и заметку Пушкина о Дельвиге в статье Б.Л. Модзалевского в «Сборнике Пушкинского Дома на 1923 г.», стр. 8—9).

— В 1 стихе Пушкин называет Дельвига «Парнасским братом», т.-е. братом-поэтом: Парнас — гора в Фокиде, в Греции, посвященная богу поэзии Аполлону и Музам, богиням свободных искусств.

— Проза Дельвига, которою Пушкин был утешен, — его письмо, до нас не сохранившееся.

— Кастальские воды — т.е. воды посвященного Музам ручья Касталии, на горе Парнасе.

— Тимковский, — Иван Осипович (род. 1776, ум. 1857), цензор, 15 мая 1820 г. разрешивший к печати «Руслана и Людмилу»; он отличался придирчивостью и строгостью к писателям вообще и к Пушкину в частности; так, между прочим, он не разрешил к печати стихотворения Пушкина «Русалка» (1819 г.). Поэт упоминает о нем в своем стихотворении 1824 г. «Тимковский царствовал — и все твердили вслух»... (см. ниже, стр. 260).

— Людмила — экземпляры вышедшего в Петербурге, в отсутствие Пушкина, издания его «Руслана и Людмилы».

— Кюхельбекер — Лицейский товарищ Пушкина (см. выше, стр. 216); он тогда был в Париже, куда поехал в 1820 г., в качестве секретаря обер-камергера Александра Львовича Нарышкина; в Парижском «Атенее» он прочел несколько лекций по славянским литературам, которые, за их либерализм, были остановлены Русским посольством, а Кюхельбекер вскоре вернулся в Россию и затем уехал служить на Кавказ, под начальство А.П. Ермолова, однако, поссорился с ним и осенью 1822 г. вернулся в Петербург; затем он жил в деревне и в Москве, а в 1825 г., будучи в Петербурге, принял деятельное участие в восстании 14 декабря, пытался бежать за границу, но был схвачен, возвращен в Петербург и заключен в Петропавловскую крепость; после приговора по делу декабристов был переведен в крепость Динабург; случайную встречу с ним на станции Залазы 15 октября 1827 г. Пушкин трогательно описал в одной заметке, а Кюхельбекер вспомнил ее в письме к поэту от 20 октября 1830 г.; затем он был сослан на поселение в Сибирь, где и кончил свои дни. Как было сказано выше, Кюхельбекер отличался горячностью темперамента, был увлекающеюся натурою, суетлив и говорлив и при всем этом несколько взбалмошен. Пушкин питал к нему нежные чувства, хотя относился к нему с некоторою ирониею; он посвятил ему немало упоминаний в своих произведениях (напр., в стихотворении «19 октября 1831 г.»); о взаимных отношениях Пушкина и Кюхельбекера и карикатуру поэта на Кюхельбекера см. в заметке Н.О. Лернера в журн. «Былое» 1924 г., № 5—8, стр. 25.

— Журналы, которые напоминали Пушкину о музе Дельвига, — «Труды Вольного Общества Любителей Российской словесности» («Соревнователь Просвещения и Благотворения») и «Невский Зритель», в коих Дельвиг в 1820 и в начале 1821 г. печатал свои стихотворения.

— Леность и вообще малоподвижность были отличительными чертами натуры Дельвига, над которыми добродушно подсмеивались друзья его и которые и сам он сознавал за собою; так, в сочиненной им себе эпитафии он говорил:

Прохожий! Здесь лежит философ-человек:
Он проспал целый век.

— Поэму «Монах» Дельвиг так и не написал, — даже, повидимому, и не начал («Современник» 1854 г., № 1, отд. Критики, стр. 12, прим. 4).

— Об окончании «Кавказского Пленника» см. выше, стр. 219.

— В Кишинев Пушкин приехал из Каменки, а вскоре (в начале мая) уехал, с разрешения Инзова, в Одессу, где прожил около месяца.

— «Праздный мир не самое лучшее состояние жизни»; впоследствии Пушкин говорил иное:

«На свете счастья нет, а есть покой и воля».
(«К жене», 1836 г.).

— Скарментадо — герой философской повести Вольтера: «Histoire des voyages de Scarmentado». Пушкин, как известно, еще с юности был очень хорошо знаком с сочинениями Вольтера.

— Брат — Лев Сергеевич Пушкин (см. выше, стр. 207, 216); родители любили его больше, чем его старшего брата-поэта, которого считали уже тогда «пропавшим» человеком и боялись его «вредного» влияния. Поэт, вероятно, еще не знал, что месяцем ранее, чем он писал свое письмо, его младший брат был исключен (26 февраля 1821 г.) из Университетского Благородного Пансиона за то, что организовал протест своего 3 класса против увольнения из Пансиона учителя В.К. Кюхельбекера и назначения на его место И.С. Пенинского: класс, по донесению Директора Пансиона Д.А. Кавелина, «два раза погасил свечи, производил шум и другие непристойности», при чем зачинщиком был пансионер Лев Пушкин, а наиболее деятельным его помощником — Павел Верховский («С.-Петербургский Университет в первое столетие его деятельности 1819—1919», Том I, Пгр. 1919, стр. 130—131).

— Говоря об африканской крови, Пушкин намекал на свое происхождение от Ибрагима Ганнибала, «Арапа Петра Великого», который с материнской стороны приходился ему родным прадедом.