1-2

[Около 12-го сентября 1825 г. Михайловское].

Я думалъ что ты давно получилъ отъ Льва Серг?ича 600 р. украденные Савеловымъ — Узнаю что Левъ ихъ промоталъ; извини его и жди оброка, что соберу на-дняхъ съ моего сельца С. Петербурга.

Милый, мн? надо?ло теб? писать, потому что не могу являться теб? въ халат?, на разпашку и спустя рукова. Разговоръ нашъ похожъ на предисловія Г-на Лемонте. Мы съ тобою толкуемъ — лишь о Полевомъ да о Булгарин? — а они несносны и въ бумажномъ переплет?. Ты уменъ о чемъ ни заговори — а я передъ тобою дуракъ дуракомъ. Условимся, пиши мн? и не жди отв?товъ —

Твоя статья о Аббатств? Байрона? Что за чудо Д. Ж.! я знаю только 5 перв. п?сенъ; прочитавъ первыя 2, я сказалъ тотчасъ Раевскому что это Chef-d’oeuvre Байрона, и очень обрадовался посл? увидя, что W. Scott моего мн?нія. Мн? нуженъ Англ. яз. — и вотъ одна изъ невыгодъ моей ссылки: не им?ю способовъ учиться, пока пора. Гр?хъ гонителямъ моимъ! И я, какъ А. Шенье могу ударить себя въ голову и сказать: il y avoit quelque chose l?.... Извини эту поэтическую похвальбу и прозаическую хандру. Мочи н?тъ сердитъ: не выспался и невы<....>ся —

Зач?мъ жал?ешь ты о потер? записокъ Байрона? чортъ съ ними! Слава Богу что потеряны. Онъ исповедался въ своихъ стихахъ, невольно, увлеченный восторгомъ поэзіи. Въ хладокровной проз? онъ бы лгалъ и хитрилъ, то стараясь блеснуть искренностію, то марая своихъ враговъ — Его бы уличили, какъ уличили Руссо — а тамъ злоба и клевета снова бы торжествовали. Оставь любопытство толп? и будь за одно съ Геніемъ. Поступокъ Мура лучше его Лалла-Рукъ (въ его поэтическомъ отношеньи). Мы знаемъ Байрона довольно. Вид?ли его на трон? славы, вид?ли въ мученіяхъ великой души, вид?ли въ гроб? посреди воскресающей Греціи — Охота теб? вид?ть его на судн?. Толпа жадно читаетъ испов?ди, записки etc. потому что въ подлости своей радуется униженію высокаго, слабостямъ могущаго. При открытіи всякой мерзости, она въ восхищеніи. Онъ малъ какъ мы, онъ мерзокъ какъ мы! Врете, подлецы: онъ и малъ и мерзокъ — не такъ какъ вы — иначе! — Писать свои M?moires заманчиво и приятно. Никого такъ не любишь, никого такъ не знаешь какъ самаго себя. Предметъ неизтощимый. Но трудно. Не лгать — можно; быть искреннимъ — невозможность физическая. Перо иногда остоновится, какъ съ разб?га передъ пропостью — на томъ что посторонній прочелъ бы равнодушно. Презирать (braver) судъ людей не трудно; презирать судъ собственный невозможно —

¹ Князю П.А. Вяземскому (стр. 159—160). Впервые напечатано в «Русск. Арх.» 1874 г., кн. I, ст. 421—423; подлинник (на бумаге — вод. зн.: Гг. X. 1824 Г.) был у гр. С.Д. Шереметева в Остафьевском архиве.

— О Савелове и его карточном долге см. выше, в письмах № 121, 159 и 169 и в объяснениях, стр. 396 и 489.

— О долге в 600 р. кн. Вяземскому Пушкин спрашивал брата своего Льва Сергеевича в письме № 159 и писал В.И. Туманскому в письме № 169 (см. выше, в объяснениях к письму № 159, стр. 473). Плетнев известил Пушкина о том, что на уплату долга Вяземскому у Льва «денег не достало», — в письме от 26 сентября 1825 г. (Переписка, Акад. изд., т. I, стр. 298, — почему, быть может, настоящее письмо Вяземскому № 177 и можно было бы датировать концом сентября). Об уплате долга Вяземскому Плетнев писал Пушкину 14 апреля 1826 г. (Акад. изд. Переписки, т. I, стр_ 341).

— Пушкин не мог писать Вяземскому «спустя рукова», так как не без основания предполагал, что письма его перлюстрируются на почте.

— Предисловие Лемонте — вступительная статья французского литератора и историка Пьера-Эдуарда Лемонте (L?montey; род. 1762, ум. 26 июня 1826 г.; отзыв Пушкина о нем, как об историке, см. выше, в письме № 90, а о нем самом — см. в объяснениях к этому письму, стр. 338) к изданию 86 оригинальных басен Крылова в переводе на французский и итальянский языки, предпринятому и исполненному при помощи 59 лиц графом Григорием Владимировичем Орловым: «Fables russes, tir?es du Recueil de M. Kriloff et imit?es en vers fran?ais et italiens par divers auteurs; pr?c?d?es d’une introduction fran?aise de M. L?montey, et d’une pr?face italienne de M. Salfi. Publi?es par M. le comte Orloff. Orn?es du portrait de M. Kriloff et de cinq gravures», Paris. 2 tomes, 1825, 8?.² Пушкин знал о предстоящем выходе этого издания и о предисловии Лемонте по двум о нем сообщениям, появившимся в «Московском Телеграфе» (ч. III, № 9, стр. 67—69, и «Прибавление» к № 11, стр. 173—182); он ознакомился с предисловием Лемонте, однако, не по подлинному тексту, а по переводу, помещенному в «Сыне Отечества» 1828 г., ч. CII, стр. 67—87 и 173—189, — и написал о нем особую статью, которая и была напечатана (с подп. Н.К. и пометою: 12 августа) в «Московском Телеграфе» 1825 г., ч. V, № 17, стр. 40—46. В начале статьи он, между прочим, высказывает о Предисловии то же, что и в письме к Вяземскому, — что оно о многом умалчивает: «Многие с большим нетерпением ожидали предисловия Г-на Лемонте; оно в самом деле очень замечательно, хотя и не совсем удовлетворительно. Вообще там, где Автор должен был необходимо писать по наслышке, суждения его могут иногда показаться ошибочными; напротив того, собственные догадки и заключения удивительно правильны. Жаль, что сей знаменитый писатель едва коснулся до таких предметов, о коих мнения его должны быть весьма любопытны. Читаешь его статью с невольной досадой, как иногда слушаешь разговор очень умного человека, который, будучи связан какими-то приличиями, слишком много не договаривает и слишком часто отмалчивается...... Прочитав статью Пушкина, князь Вяземский писал ему из Остафьева 16 октября: «Твоя статья о Лемонте очень хороша по слогу зрелому, ясному и по многим мыслям блестящим. Но что такое за представительство Крылова? Следовательно и Орловский представитель русского народа? Как ни говори, а в уме Крылова есть все что-то лакейское: лукавство, брань из-за угла, трусость перед господами, — все это перемешано вместе. Может быть и тут есть черты народные, но по крайней мере не нам признаваться в них и не нам ими хвастаться перед иностранцами. И ж<...> есть некоторое представительство человеческой природы, но смешно же было бы живописцу ее представить, как типическую принадлежность человека. Назови Державина, Потемкина представителями русского народа — это дело другое; в них и золото и грязь наши par excellence; но представительство Крылова и в самом литературном отношении есть ошибка, а в нравственном, государственном даже и преступление de l?ze-nation [оскорбление нации], тобою совершенное» (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 305).

1-2