28-го іюля [1825 г. Михайловское].

Еслибъ Пл. показалъ теб? мои письма такъ ты бы понялъ мое положеніе — Теперь пишу теб? изъ необходимости. Ты зналъ что деньги мн? будутъ нужны. Я на тебя пологался какъ на брата — между т?мъ годъ прошелъ а у меня ни полушки. Еслибъ я им?лъ д?ло съ одними книгопродавцами то им?лъ бы тысячь 15.

Ты взялъ отъ Плетнева для выкупа моей рукописи 2000 р. заплатилъ 500, доплотилъ-ли остальные 500? и осталось-ли что нибудь отъ остальной тысячи?

Я отослалъ теб? мои рукописи въ март? — они еще не собраны, не цензированы — ты читаешь ихъ своимъ приятелямъ до т?хъ поръ что они наизусть передаютъ ихъ Моск. публики. Благодарю.

Дельвига письма до меня не доходятъ. Изданіе поэмъ моихъ не двинится никогда. Между т?мъ я отказался отъ предложенія Заикина — Теперь прошу если возможно возобновить переговоры ——

Словомъ мн? нужны деньги или удавиться. Ты зналъ это ты об?щалъ мн? капиталъ прежд? году — а я на тебя пологался — Упрекать тебя не стану — а благодарить ей Богу не за что —

28 іюля.

При семь письмо Заикина. Я не утруждаю тебя новыми хлопотами. Прошу единственно вполн? истолковать Плетневу мои обстоятельства — полагаюсь на его дружбу — если-же ты захочешь продиктовать Цыгановъ для отдачи въ Цензуру, покам?сть не перешлю своего списка — я почту себя очень обязаннымъ —

Заплачены-ли Вяземскому 600 р.

На обороте часть адреса: Льву Сергвеви..... въ С.Пет.... Противъ Юсу....по Екатери.... проспекту.... купца... Льву Се.... Въ С.Петербургъ....и приписка барона А. А. Дельвига ко Л.С. Пушкину: Въ феврал? м?сяц? братъ твой прислалъ свои сочиненія для переписки; въ конц? Апр?ля м?сяда онъ мн? далъ по особенной моей просьб? свою черную тетрадь: думалъ-ли онъ, что ты долженъ будешь переписывать съ этой черной тетради или н?тъ?

¹ Л.С. Пушкину (стр. 145—146). Впервые напечатано в «Материалах» Анненкова, стр. 244—245 (не вполне) и в «Библиогр. Записках» 1858 г., № 4, ст. 111—112 (полностью); подлинник в б. Моск. Румянцовском Музее № 1254.

— Пл. — П.А. Плетнев, который в письме к Пушкину от 18 июля старался смягчить гнев поэта на его брата (см. выше, стр. 470, объяснения к письму № 156 и в самом письме № 156), а в письме от 5 августа снова просил его: «Сделай милость, заключи мировую с Левушкой. Он ничего не знает и, в надежде, что ты с ним по прежнему, отшучивается, когда ему говорю, как он спешит перепискою разных стихотворений. Прикрикни на него по-старому — и он разом отдаст мне тетрадь, готовую для Цензора». (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 256). Тем не менее, отношения братьев настолько испортились, что надолго прекратилась и их переписка: по крайней мере, настоящее письмо к Л.С. Пушкину от 28 июля 1825 г. — последнее в серии писем поэта к брату, хотя было еще одно письмо — в марте — апреле 1826 г., — которое Плетнев назвал «убийственным», говоря, что у него бы рука не поднялась так отвечать (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 342); следующее письмо было — от 8 мая 1827 г., а затем — лишь приписка в письме к нему родителей и сестры от 21 ноября 1827 г. Лев Пушкин, упрекая С.А. Соболевского за его своевольное распоряжение пьесой поэта, писал своему другу 10 ноября 1825 г.: «Ты меня [этим] против брата поставил в очень неприятное положение. Теперешние наши отношения, тебе неизвестные, требуют чрезвычайной деликатности, а ты заставляешь меня ее нарушить»... («Русск. Арх.» 1878 г., кн. III, стр. 396). По поводу настоящего письма, № 159, из которого выяснилась «совершенная неспособность Льва Сергеевича к обязанности комиссионера, которую он исполнял с 1821 года», Анненков пишет: «Дальнейшее описание сношений между братьями уже не может относиться к нашему труду, так как в них, по большей части, уже нет ничего, касающегося литературы, и много такого, что исключительно принадлежит семейному кругу. К концу жизни голос Александра Сергеевича становился все строже и строже. Беспечность и отдача самого себя течению жизни, как пришлось, не пропадали с годами в брате его. Прежние и новые советы оставались без действия, но взамен Александр Сергеевич принимал на себя несколько раз устройство дел своего любимца, — как денежных, так и жизненных вообще. Во всех кризисах своего существования (а их было не мало) Лев Сергеевич тотчас же обращался к надежной своей опоре, — к брату»... («Материалы», изд. 1855, стр. 245—246). Князь П.А. Вяземский в поминальной заметке своей о Л.С. Пушкине говорит, что «Лев или, как слыл он до смерти, — Левушка питал к Александру некоторое восторженное поклонение. В любовь его входила, может быть, и частичка гордости. Он гордился тем, что был братом его, — и такая гордость не только простительна, но и естественна и благовидна. Он чувствовал, что лучи славы брата несколько отсвечиваются и на нем, что они освещают и облегчают путь ему»... («Русск. Арх.» 1874 г., кн. I, ст. 1343).

— На вопросы Пушкина о выкупе рукописи и о долге Вяземскому (см. выше, стр. 146) ответил поэту Плетнев в письме от 29 августа: «Всеволожскому остальные 500 р. Лев давно отдал, а Вяземскому 600 р. еще нет, как он мне сказывал. Может быть после того, — не знаю: он к тебе верно сам об этом написал или напишет. Винится перед тобой слезно» (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 273). В письме от 26 сентября Плетнев подтверждал сообщение об уплате Всеволожскому всех денег за рукопись (там же, стр. 298).

— Только в начале октября 1825 г. Стихотворения Пушкина прошли через цензуру; но еще 2 сентября 1825 г. кн. Вяземский, проезжая из Ревеля в Москву и остановившись в Царском-Селе у Карамзиных, писал оттуда И.И. Дмитриеву: «Пушкин в своей Псковской ссылке готовит трагедию Борис Годунов, а здесь печатаются или готовятся печатать его мелкие стихотворения. Вот наши надежды в засеве» (Письма Карамзина к Дмитриеву, стр. 404). — Вероятно Л. С. Пушкин посылал это письмо для прочтения Дельвигу, который и сделал на нем приписку (см. стр. 146).

— Издать поэмы отдельно настойчиво предлагал Пушкину Плетнев: 18 июля он писал своему другу: «Об издании поэм напиши только, в каком формате печатать. Не взять-ли формат издания французских поэтов XIX века у Ladvocat, в 16-ю большую долю? Дельвиг тебе писал обо всем, что ты от него хотел знать» (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 238); подробнее см. в письмах Плетнева от 5 августа и 29 августа (там же, стр. 256 и 273—276).

— Заикин — один из двух братьев-квигопродавцев и издателей: Алексей Иванович (род. 1793, ум. 28 июня 1831) или Иван Иванович (ум. 24 августа 1834); последний оставил двух сыновей, из коих Матвей Иванович (ум. 14 ноября 1854), книгопродавец в Петербурге, издал в 1841 г. тт. IX, X и XI «посмертного» издания Сочинений Пушкина; в Москве в 1820-х г.г. имел книжный магазин Никита Артемьевич Заикин. В начале марта 1826 г. Пушкин получил вторичное предложение от Заикина (см. в т. II).

— Слова Пушкина о том, что ему «нужны деньги или удавиться», послужили поводом к распространению новых слухов о его намерении бежать за границу. По крайней мере, вот что писала Жуковскому около этого времени «Светлана» Воейкова, постоянным посетителем коей был тогда, как мы видели, Лев Пушкин: «Милый друг! Плетнев поручил мне отдать тебе это и сказать, что он думает, что Пушкин хочет иметь 15 тысяч, чтобы иметь способы бежать с ними в Америку или Грецию. Следственно не надо их доставлять ему. Он просит тебя, как единственного человека, который может на него иметь влияние, написать Пушкину и доказать ему, что не нужно терять верные 40 тысяч — с терпением. Ежели Плетнев продаст сам все поэмы вместе, то может иметь 40 т. et sans avoir l’air de se douter de la raison, il ne faut parler que d’argent [и не подавая вида, что догадываются о сути, нужно говорить только о деньгах] и также истолковать ему, что Псков верно m?sentendu [недоразумение] или можно выписать туда Доктора. Одним словом, он думает, что ты один имеешь власть над Пушкиным, и просит тебя отвечать на эти письма. — Целую тебя» («Пушк. и его соврем.», вып. VIII, стр. 86; Н.В. Соловьев, История одной жизни, т. II, Пгр. 1916, стр. 7).

— «Цыганы» в отдельном издании вышли в свет в Москве лишь весною 1827 г. (цензурою пропущены были 10 декабря 1826 г. в Петербурге).

— О долге Пушкина Вяземскому см. в письмах поэта №№ 121, 169, и № 178 и выше, в объяснениях, стр. 396. Этот, так долго мучивший Пушкина долг был уплачен Вяземскому Плетеневым из денег, вырученных от продажи «Стихотворений», 31 марта 1826 г. (см. Соч. Плетнева, т. III, стр. 385—386). Приписка к письму Пушкина, судя по почерку, принадлежит бар. А.А. Дельвигу, а не Н.В. Всеволожскому, как предполагали все прежние издатели; из фразы о том, что Пушкин в конце апреля дал писавшему свою черную тетрадь, также видно, что это не кто другой как Дельвиг, посетивший Пушкина в Михайловском в 20-х числах апреля 1825 г.