21-го іюля [1825 г. Михайловское].

Je vous ecris apr?s m’?tre enivr? bien tristement; vous voyez que je tiens parole.

Hebien! ?tes vous ? Riga? avez vous fait des conqu?tes? vous marierez-vous bient?t? Avez vous trouv? des Houlans? mandez-moi tout cel? dans le plus grand d?tail, car vous savez que malgr? mes mauvaises plaisanteries, je m’interesse v?ritablement ? tout ce qui vous concerne — Je voulais vous gronder mais je n’en ai pas le courage ? une distance si respectueuse — Pour de la moral et des conseils, vous en aurez. Ecoutez bien — 1) Au nom du ciel, ne soyez ?tourdie qu’avec vos amis (au masculin) ceux-ci n’en profiteront que pour leur propre compte, aulieu que les amies vous feront du tort; car mettez vous dans la t?te que toutes sont aussi vaines et aussi bavardes que vous-m?mes. 2) Portez des robes courtes, car vous avez de tr?s jolis pieds, et ne vous ?bouriffez pas les tempes, quand m?me ce seroit la mode, puisque vous avez le malheur d’avoir une figure ronde. 3) Vous ?tes devenue bien savante depuis quelque tems, mais [n’en] n’en faites pas semblant, et si un houlan vous dit, что съ вами нездарово вальсировать, ne riez pas. ne minaudez pas, ne paraissez pas en ?tre fi?re; mouchez-vous [...]², d?tournez la t?te et parlez d’autre chose. 4) N’oubliez pas la d-re ?d. de Byron.

Savez vous pourquoi je voulois vous gronder? non? la fille perverse, sans sentiment et sans etc.... et vos promesses donc, les avez vous tenues? allons, je ne vous en parlerai plus et je vous pardonne, d’autant plus que je ne m’en suis souvenu moi-m?me qu’apr?s votre d?part. C’est singulier — o? donc avois-je ma t?te? Sur ce, parlons d’autres choses.

Tout Trigorsky chante Не мила ей прелесть NB: ночи, cel? me serre le c?ur, hier M-r Alexis et moi nous avons parl? 4 heures de suite. Jamais nous n’avons en une aussi longue conversation. Devinez ce qui nous a uni tout ? coup. Ennui? Conformit? de sentiment? je n’en sais rien. Je me prom?ne toutes les nuits dans mon jardin, je dis: elle ?toit l? — la pierre qu’elle a heurt?e est sur ma table, aupr?s d’une heliotrope fann?e, j’?cris beaucoup de vers — tout cel?, si vous voulez, ressemble beaucoup ? de l’amour mais je vous jure qu’il n’en est rien. Si j’?tois amoureux, j’aurois eu dimanche des convulsions de rage et de jalousie, et je n’ai ?t? que piqu? --- cependant l’id?e que je ne suis rien pour elle, qu’apr?s avoir eveill?, occup? son imagination, je n’ai qu’amus? sa curiosit?, que mon souvenir ne la rendra pas un moment plus distraite au milieu de ses triomphes ni. plus sombre dans ses jours de tristesse que ses beaux yeux s’attacheront sur quelque fat de Riga avec la m?me expression d?chirante et voluptueuse — — non cette id?e m’est insupportable, dites lui que j’en mourrai, — non, ne le lui dites pas; elle s’en moqueroit, cette d?licieuse cr?ature. Mais dites-lui, que si son coeur n’a pas pour moi une tendresse secrette, un penchant m?lancholique et myst?rieux³, je la m?prise, entendez vous? oui, je la m?prise, malgr? tout l’?tonnement que doit lui causer un sentiment aussi nouveau.

Adieu, M-lle la Baronne, recevez l’hommage de votre prosa?que adorateur.

21 juillet.

P. S. Envoyez moi la recette que vous m’avez promise, j’ai fait tant de farces que je n’en peux plus — maudite visite, maudit d?part!<Перевод см. в примечании>

¹ Анне Н. Вульф (стр. 142—143). Впервые напечатано в Воспоминаниях А.П. Керн в «Библ. для Чт.» 1859 г., № 4, стр. 119—120 (отрывок — в «Русск. Стар.» 1879 г., т. XXVI, стр. 326—328); подлинник был у М.И. Семевского (1880), затем у барона Н.К. Богушевского и в коллекции И.И. Куриса в Одессе (см. Каталог Пушкинской Выставки в Одессе, Од. 1899, стр. 16); ныне в Пушкинском Доме Академии Наук.

Перевод. «Пишу вам после очень грустного опьяненья; вы видите, я держу свое слово. И так: в Риге ли вы уже? одержали ли победы? скоро ли выходите замуж? нашли ли уланов? Сообщите мне обо всем этом во всех подробностях, ибо вы знаете, что, несмотря на мои злые шутки, я поистине интересуюсь всем, что вас касается. Хотел я побранить вас, да не хватает на то смелости на таком почтительном расстоянии; что же касается нравоучений и советов, то вы их получите. Слушайте хорошенько: 1) Во имя Неба, будьте ветрены лишь с вашими друзьями (мужеского рода): последние воспользуются этою ветренностью лишь в свою пользу, тогда как подруги повредят вам, ибо усвойте себе хорошенько ту мысль, что все они столь же пусты и столь же болтливы, как и вы сами; 2) Носите короткие платья, ибо у вас прехорошенькие ножки, да не растрепывайте височков, хотя бы это было и модно, так как у вас, к несчастью, круглое лицо; 3) С некоторого времени вы стали очень учены, но..... не старайтесь выказывать этого, и если какой-нибудь улан скажет вам, «что с вами нездарово вальсировать», — не смейтесь и не жеманьтесь и не делайте вид, что этим гордитесь; высморкайтесь [...] отвернитесь и заговорите о чем-либо другом; 4) Не забудьте о последнем издании Байрона. Знаете, за что я хотел побранить вас? нет? испорченная девица, без чувства и без и т. д...... А ваши обещания? сдержали вы их? Пусть! не стану больше говорить о них и прощаю вас, — тем более, что и сам об этом вспомнил лишь после вашего отъезда. Странно! где же у меня тогда была голова? После сего поговорим о другом. Все Тригорское поет: Не мила ей прелесть NB ночи, а у меня от этого сердце ноет; вчера мы с Алексеем [Вульфом] говорили подряд четыре часа. Никогда еще не было у нас такого продолжительного разговора. Угадайте, что нас вдруг так сблизило? Скука? Сродство чувства? Ничего не знаю; каждую ночь гуляю я по своему саду и говорю себе: она была здесь, камень, о который она споткнулась, лежит на моем столе подле ветки увядшего гелиотропа. Пишу много стихов, — все это, если хотите, очень похоже на любовь, но, клянусь вам, что о ней и помину нет. Если бы я был влюблен, то в воскресенье со мною сделались бы конвульсии от бешенства и ревности; а мне было только досадно. Однако, мысль, что я ничего для нее не значу, что, пробудив и заняв ее воображение, я только потешил ее любопытство; что воспоминание обо мне ни на минуту не сделает ее ни рассеяннее среди ее триумфов, ни мрачнее в дни грусти; что прекрасные глаза ее остановятся на каком-нибудь Рижском франте с тем же раздирающим сердце и сладострастным выражением, — нет, эта мысль для меня невыносима; скажите ей, что я умру от этого; нет, не говорите, а то это очаровательное создание насмеется надо мною! Но скажите ей, что уж если в ее сердце нет для меня тайной нежности, если нет в нем таинственного, меланхолического ко мне влечения, то я презираю ее, понимаете ли? Да, презираю, несмотря на все удивление, которое должно возбудить в ней это столь новое для нее чувство. До свиданья, Баронесса, примите выражение уважения от вашего прозаического обожателя. 21 июля. Пришлите мне рецепт, который вы мне обещали. Я наделал столько глупостей, что сил нет. Проклятый приезд, проклятый отъезд!»

— Байрона в последнем издании послала вскоре в подарок Пушкину из Риги А.П. Керн; см. ниже, в письме № 192.

— О романсе И.И. Козлова «Венецианская Ночь» см. выше, в письме № 154 и в объяснениях, стр. 468.

— По поводу слов Пушкина о камне и гелиотропе, напоминавших ему об А.П. Керн, она в своих Воспоминаниях делает примечание: «Никакого не было камня в саду, а споткнулась я о переплетенные корни дерев. Веточку гелиотропа он, точно, выпросил у меня».

— Воскресенье — день отъезда А.П. Керн, П.А. Осиповой и А.Н. и Е.Н. Вульф; 19-го июля, это число в 1825 г., действительно, приходилось на воскресенье.

— В объяснение досады Пушкина А.П. Керн пишет в Воспоминаниях своих: «Ему досадно было, что брат [Алексей Вульф] поехал провожать свою сестру [Анну Николаевну] и меня и сел вместе с нами в карету». Алексей Николаевич Вульф (см. выше, стр. 347), тогда студент Дерптского Университета, также влюбился в свою красавицу-кузину, с которою впоследствии был в очень близких отношениях (см. «Пушк. и его соврем.», вып. XXI — XXII, стр. 31 и др.)

² Зачеркнуто одно короткое слово.

³ Зачеркнуто слово.