|
1-2
— Черновое к самому Белому, т.е., — к императору Александру I: см. его ниже, № 147.
— Лев Пушкин обладал почерком, изумительно близким к почерку своего брата-поэта; с годами это сходство, однако, постепенно утрачивалось.
— «Стихотворения» Жуковского вышли в новом, 3-м издании в марте 1824 года (в 3-х томах); издание было исправлено и умножено. См. о нем в «Моск. Ведом.» 1824 г., № 33, от 23 апреля, и «Московск. Телегр.» 1825, № 1, стр. 84—85; ср. «Остаф. Архив», т. III, стр. 22, 37, 393, 417. Издание было посвящено великой княгине Александре Федоровне, которую Жуковский называет в стихах, к ней обращенных, «гений чистой красоты».
— Блудов — Дмитрий Николаевич (род. 1785, ум. 1864), приятель Тургенева. Жуковского, Вяземского, Дашкова и других арзамасцев, сам деятельный член Арзамаза (где носил прозвище «Кассандра»), ревностный почитатель Карамзина и близкий к нему человек, издавший, по завету историографа, XII (посмертный) том «Истории Государства Российского». Блудов служил в это время по Министерству Иностранных Дел, впоследствии же был Товарищем Министра Народного Просвещения, Министром Внутренних Дел, Президентом Академии Наук (1855—1864) и графом. Он получил воспитание и образование на заграничный лад и в молодости находился под сильным влиянием своего двоюродного брата, драматурга-классика В.А. Озерова. — Талантливый французский писатель и автор Записок Ипполит Оже, познакомившийся с Блудовым в Петербурге около 1815 г., пишет: «Я люблю вспоминать о моих тогдашних разговорах с Блудовым. Мне все казалось, что я еще в Париже: так хорошо знал он наш язык со всеми оттенками и особенностями, так свободно владел им... Память у него была изумительная: он говорил, как книга. Разговаривая, он всегда ходил по комнате, слегка подпрыгивая, точно маркиз на сцене. Сходство было такое полное, что мне всегда чудилось, будто на нем шитый золотом кафтан и красные каблуки»... («Прыгающий маркиз» — персонаж из комедии Реньяра «Le Joueur». 1696 г., см. акт IV, сц. X — XII). («Русск. Арх.» 1877 г., кн. I, стр. 252). Посвящая Блудову свою балладу «Вадим» (1817 г.; в память этого Блудов одному из сыновей своих дал имя Вадима), Жуковский так обращался к своему товарищу:
Вот повести моей конец
И другу посвященье,
Певцу ж смиренному венец
Будь дружбы одобренье.
Вадим мой рос в твоих глазах,
Твой вкус был мне учитель;
В моих запутанных стихах,
Как тайный вождь-хранитель,
Он путь мне к цели проложил;
Но в пользу ли услуга?
Не знаю... Дев я разбудил, —
Не усыпить бы друга...
— Послание Жуковского — «К Блудову, при отъезде его в Турецкую армию» (1810), которое Пушкин пародирует; оно начинается так:
Веселого пути
Любезному желаю
Ко древнему Дунаю;
Забудь покой, лети
За Русскими орлами, и т. д.
Пушкин бывал в доме Блудова до последнего года своей жизни; дочь его, графиня А.Д. Блудова, вспоминая о лицах, посещавших ее отца, пишет: «А вот и Пушкин, с своим веселым, заливающимся, ребяческим смехом, с беспрестанным фейерверком остроумных, блистательных слов и добродушных шуток, а потом — растерзанный, убитый жестоким легкомыслием пустых, тупых умников салонных, не постигших ни нежности, ни гордости его огненной души...» («Русск. Арх.» 1889 г., кн. I, стр. 62).
— «К портрету Гёте» — четверостишие Жуковского 1819 года:
Свободу смелую приняв себе в закон,
Всезрящей мыслию над миром он носился
И в мире все постигнул он —
И ничему не покорился.
В 1829 г., во время посещения Гёте кн. З.А. Волконскою с сыном и с С.П. Шевыревым, Гёте «показал им подарок Жуковского — картину, изображающею арфу у стула, на котором кто-то сидел и исчез, оставив плащ свой. Луна ударяет на струны. Эта мысль взята из его «Елены». Гёте очень доволен этим подарком...». «Оттилия [жена сына Гёте], — прибавляет Шевырев в своем письме к А.П. Елагиной: — слыхала о Пушкине, но не могла сказать его имени, потому что имена Русские жестки даже и для немецкого уха» («Русск. Арх.» 1879 г., кн. I, стр. 139).
— Стихотворение Жуковского, 1818 г., «Мечта» начинается так:
Ах, если б мой милый был роза-цветок,
Его унесла бы я в свой уголок,
И там украшал бы мое он окно,
И с ним я душой бы жила заодно и т. д.
— Начало стихотворения Жуковского, «К мимопролетевшему знакомому гению» (1819 г.):
Скажи, кто ты, пленитель безымянной?
С каких небес примчался ты ко мне?
Зачем опять влечешь к обетованной,
Давно, давно покинутой стране? и т. д.
— Дельвиг вернулся в Петербург 27 апреля (К.Я. Грот, Дневник И.И. Козлова, С-Пб. 1906, стр. 14; ср. выше, стр. 432). Ю.Н. Верховский высказывает предположение, что поездка Дельвига к опальному Пушкину вызвала недовольство Директора Публичной Библиотеки А. Н. Оленина и повлекла за собою увольнение Дельвига от службы — 29 мая 1825 г. (Барон Дельвиг Материалы биографические и литературные, Пб. 1922, стр. 10—11, 39—41).
— «Водолаз» — баллада Шиллера «Der Taucher», окончательно завершенная Жуковским, под названием «Кубок», лишь 10 марта 1831 г.
— О цели «Цыганов» Жуковский спрашивал Пушкина в конце своего письма к нему: «Я ничего не знаю совершеннее по слогу твоих Цыган: Но, милый друг, какая цель! Скажи, чего ты хочешь от своего гения? Какую память хочешь оставить о себе отечеству, которому так нужно высокое?» (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 217).
— О думах Рылеева отзывы Пушкина см. выше, в письме № 143 и ранее.
1-2
|