1-2

[Около 21-го апр?ля 1820 г. Петербургъ].

Я читалъ моему Преображенскому приятелю — н?сколько строкъ тобою мн? написанныхъ въ письм? къ Тургеневу — и поздравилъ его съ щастливымъ испражненіемъ пировъ Гомеровыхъ — Онъ отв?чалъ что <.....> твое а не его — Желательно чтобъ д?ло на этомъ остановилось — онъ кажется боится твоей сатирической палицы; твои первые четыре стиха на щетъ его въ посланіи къ Дмитріеву — прекрасны; остальные, нужные для пояснения личности, слабы и холодны — и, дружба въ сторону, Катенинъ стоитъ чего нибудь по лучше и по зл?е. Онъ опоздалъ родиться — и своимъ характеромъ и образомъ мыслей, весь принадлежитъ 18 стол?тію. Въ немъ та-же Авторская сп?сь, т? же литературныя сплетни и интриги какъ и въ прославленномъ в?к? философіи — тогда ссора Фрерона и Вольтера занимала Европу, но теперь этимъ не удивишь; что ни говори в?къ нашъ не в?къ поэтовъ — жал?ть кажется нечего — а все таки жаль — кругъ поэтовъ д?лается часъ отъ часу т?сн?е — скоро мы будемъ принуждены, по недостатку слушателей, читать свои стихи другъ другу на ухо — и то хорошо — покам?сть присылай намъ своихъ стиховъ; они пл?нительны и оживительны — Первый сн?гъ прелесть; Уныніе — прелестн?е.

Читалъ-ли ты посл?днія произведенія Жуковскаго въ боз? почивающаго? слышалъ ты его голосъ съ того св?та — и что-ты объ немъ думаешь? Петербургъ душенъ для поэта, я жажду краевъ чужихъ; авось полуденный воздухъ оживитъ мою душу — Поэму свою я кончилъ, и только посл?дній т.е. окончательный стихъ ея принесъ мн? истинное удовольствіе — ты прочтешь отрывки [ея] въ журналахъ — а получешь ее уже напечатанную — она такъ мн? надо?ла — что не могу р?шиться переписывать ее клочками для тебя — Письмо мое скучно — потому что съ т?хъ поръ какъ я сд?лался Историческимъ лицомъ для сплетницъ С-тъ Пет. я глуп?ю и стар?ю не нед?лями а часами — Прости — отв?чай мн? — пожалуйста — я очень радъ что придрался къ переписк?.

Пушкинъ.

Черновое.

Радуюсь, милый Вяземской, что Преображенской мой приятель подалъ мн? случай придраться къ переписк?. Ты сд?лалъ остроумную ошибку, NN — темное, тупое и справедливое зам?чанье. Желаю чтобъ д?ло на этомъ остановилось. Я поздравилъ Катенина отъ твоего имени съ щастливымъ испражненіемъ Барельефовъ пировъ Гомеровыхъ. Онъ отв?чалъ что <.....> твое а не его; но кажется съ безпокойствомъ ожидаетъ твоей сатирической палицы. Первые твои 4 стиха на Катенина въ послані къ Дмитріеву, прекрасны, сл?дующіе, нужные для поясненія личности, слабы и холодны, и — дружба въ сторону, Катенинъ заслуживаетъ что нибудь позл?е и получше. Онъ опоздалъ родиться — не идеями (которыхъ у него н?тъ) — но характеромъ, принадлежитъ онъ къ 18 стол?<тію:>таже авторская м?лкость и гордость, т?же литературныя интриги и сплетни. Мы вс?, по большой части привыкли смотр?ть на поэзію, какъ на записную прелестницу къ которой заходимъ иногда поврать и попов?сничать, безъ всякой душевной привязанности и вовсе не уважая опасныхъ ея прелестей. Катенинъ напротивъ того при?зжаетъ къ ней въ башмакахъ и напудренный и просиживаетъ у нее ц?лую жизнь съ платонической любовью, благоговеньемъ и важностью. Что ни говори в?къ нашъ не в?къ поэзіи, умы не къ ней устремлены; и нынче удвоенныя ри?мы Вольтера не могли бы произвесть прежняго своего д?йствія — сожал?ть, кажется, не о чемъ а все таки жаль. Всего приятн?е — стихами — пестрить скучную прозу жизни, и для того, ради Бога присылай намъ себя почаще. Ты оживляешь однообразіе нашихъ вечеровъ. Первый сн?гъ прелесть, но Уныніе полное чувствъ....

¹ Впервые напечатано в «Русском Архиве» 1874 г., кн. I, ст. 115—116; воспроизведено в издании князя П.П. Вяземского «Семь автографов А. С. Пушкина»; черновик в Пушкинском Доме Академии Наук.

— Письмо Пушкина служит ответом на обращенную к Пушкину следующую приписку князя Вяземского в его письме к А.И. Тургеневу из Варшавы (где тогда служил Вяземский) от 19—20 февраля 1820 г. (см. Акад. изд. Переписки Пушкина, т. I, стр. 12—14): «Два слова, а может быть и более. Сверчку-Пушкину. Поздравь, мой милый Сверчек, приятеля своего NN [П. А. Катенина] с счастливым испражнением барельефов пиров Гомера, которые так долго лежали у него на желудке. Признаюсь, я вложил Эсхилу [Греческому трагику VI — V в. до Р. Х.] выражение ему чуждое. Проклятый, хотя и святый отец Брюмоа ввел меня в соблазн; он сказал; «c’est une justice, que lui rendoit Eschyle lui-m?me, qui avoit coutume de dire, que ses pi?ces n’?toient, que des reliefs des festins etal?s dans l’Iliade et l’Odyss?e». [Перевод: «Это — справедливость, которую воздавал ему сам Эсхил, имевший привычку говорить, что его пьесы — лишь объедки (reliefs) пиров, представленных в Илиаде и в Одиссее».] Увлеченный поэтическим смыслом уподобления (а на поверку выходит: вымысла моего), я позабыл справиться или, лучше сказать, не позаботился справиться с другим источником или по крайней мере с французским словарем, который, сказавши мне, что relief на языке старинном значит restes de viandes, меня избавил бы от преступления против Эсхила, а желудок Г-на NN от барельефов, которые, легко сознаюсь с ним, не так скоро переваришь, как мясные объедки», и т.д.

— Преображенский приятель — Павел Александрович Катенин (р. 1792, ум. 23 мая 1853), офицер л.-гв. Преображенского полка (капитан с 1 сентября 1818 г., полковник с 5 июля 1820 г.), с которым Пушкин познакомился в 1818 г. и посвятил ему два стихотворения. Катенин был человек прекрасно образованный, знаток европейских литератур, но во вкусах с Пушкиным не сходился, так как был убежденным сторонником классической школы и переводил Корнеля, Расина; это не мешало ему в то же время писать и переводить баллады и ценить, хоть и своеобразно, гений Пушкина. «Круглолицый, полнощекий и румяный, как херувим на вербе, этот мальчик вечно кипел, как кофейник на канфорке», говорит о нем Вигель, по словам которого Катенин не давал пощады «ни русским, ни иностранным, ни древним, ни новым» писателям. Может быть ему не хотелось быть наряду с обыкновенными людьми и смелостью суждений стать выше их; а скорее не было ли это следствием страсти к спорам? Катенину много помогали твердая память и сильная грудь; с его памятью он всякого перекрикивал и долго продолжал еще спорить, когда утомленный противник давно отвечал ему молчанием... Видал я людей самолюбивых до безумия, но подобного ему не встречал...».

Будучи страстным театралом, Катенин помирил Пушкина с драматургом князем А.А. Шаховским (см. выше, стр. 181—182) и актрисой А.М. Колосовой; выйдя в отставку 17 сентября 1820 г., он в 1822 г., за шиканье в театре актрисе Семеновой, которой покровительствовал Петербургский генерал-губернатор граф М.А. Милорадович, был выслан из Петербурга и около 10 лет прожил в деревне — в усадьбе Шаеве, Кологривского уезда Костромской губернии (откуда переписывался с Пушкиным), занимаясь и литературой; в 1832 г. он снова поселился в Петербурге и издал свои «Сочинения и переводы в стихах» (2 чч.; сохранились в библиотеке Пушкина), о которых Пушкин написал сочувственную заметку в «Литературных прибавлениях к Русскому Инвалиду» (1833 г., № 26); в 1833 г., вместе с Пушкиным, Катенин избран был в члены Российской Академии, 8 августа того же года снова определился в военную службу, на Кавказ, и с 24 июля 1836 г. был комендантом в крепости Кизляре; в ноябре 1838 г. вышел в отставку генерал-майором и поселился в деревне. О Катенине см. брошюру С.Л. Бертенсона: П.А. Катенин, С.-Пб. 1909, и статью Н. К. Пиксанова по поводу этой брошюры в сборнике «Пушкин и его современники», вып. XII, а также ценные письма Катенина к Н.И. Бахтину, изданные А.А. Чебышевым (С.-Пб. 1911) с примечаниями и статьей, в которой рассмотрен вопрос о «влиянии», будто бы оказанном Катениным на Пушкина (стр. 9—11); см. еще «Алфавит декабристов», под ред. Б.Л. Модзалевского и А.А. Сиверса, Лгр. 1925, стр. 91 и 323.

— «Пиры Гомеровы»: в статье своей «О жизни и сочинениях В.А. Озерова», напечатанной в 1-й части Сочинений последнего, 1816 г., говоря о достоинствах трагедий Озерова, князь П. А. Вяземский, между прочим, писал: «В Поликсене взята обильная дань с «Илиады», и в этом смысле можно, по выражению Эсхила, назвать ее барельефом пиршеств Гомера» (стр. 37). Катенин отметил ошибку князя Вяземского в одной из своих статей, вызванной полемикою, возникшею в «Сыне Отечества» 1819 г. («Сын Отечества» 1820 г., ч. LIX, № 5, стр. 227—228; ср. там же ч. LXXVI, № 13, стр. 249—261. — статью Катенина и статью Булгарина в «Литературных Листках» 1824 г., ч. II, № 8, стр. 318—319). Вяземский объяснял Пушкину причину своей ошибки заимствованием, сделанным им у аббата Брюмоа в его статье: «Sur l’origine de la trag?die» («Th??tre des grecs», t. I, 1730, p. XXXVIII). Брюмоа же взял это выражение у Афинея, приводящего известие (pg. 347), будто Эсхил говорил о своих трагедиях, что они — «кусочки (объедки) великих пиров Гомера». Катенин долго не мог простить Вяземскому его промах и еще в 1830 г. писал в эпиграмме на него:

Предыдущее письмо

1-2