4-го декабря [1824 г. Михайловское].

Не стыдно-ли Кюхл? напечатать ошибочно моего демона! моего демона! посл? этаго онъ и в?рую напечатаетъ ошибочно. Не давать ему за то ни Моря ни капли стиховъ отъ меня.

NB. Г. Издатель Он?гина!

Стихи для васъ одна забава
Немножко стоить вамъ прис?сть.

Понимаете? да нельзя-ли еще подъ разговоромъ поставить число 1823 год.? Стихъ: Вся жизнь одна-ли, дв?-ли ночи надобно бы выкинуть, да жаль — хорошъ. Жаль еще что Поэтъ не побранилъ потомства въ присутствіи своего Книгопр. Mes arrieres neveux me devroient cet ombrage. Съ журналистами д?лай что угодно, дарю теб? мои м?лочи на пряники; продавай или дари что упомнишь а переписывать мочи н?тъ. Мих. привезъ мн? все благополучно, а Библіи н?тъ — Библія для христианина тоже что Исторія для Народа. Этой фразой (на оборотъ) начиналось прежд? предисловіе Ист. Кар. При мн? онъ ее и перем?нилъ. — Закрытіе ?еатра, и запрещеніе баловъ — м?ра благоразумная. Благопристойность того требовала. Конечно народъ не участвуетъ въ увеселеніяхъ высшаго класса, но вовремя общественнаго б?дствія не должно дразнить его обидной роскошью. Лавошники видя осв?щеніе бель-этажа могли бы разбить зеркальныя окна, и былъ бы убытокъ. Ты видишь что я безпристрастенъ. Желалъ бы я похвалить и проччія м?ры правительства, да газеты говорятъ объ одномъ розданномъ милліон?. Велико д?ло милліонъ, но соль, но хл?бъ, но овесъ, но вино? объ этомъ зимою не гр?хъ бы подумать хоть въ одиночку, хоть комитетомъ. Этотъ потопъ съ ума мн? нейдетъ, онъ вовсе не такъ забавенъ какъ съ перваго взгляда кажется. Если теб? вздумается помочь какому нибудь нещастному, помогай изъ Он?гинскихъ денегъ. Но прошу, безъ всякаго шума, ни словеснаго, ни писменнаго. Ни чуть незабавно стоять въ Инвалид? на ряду съ идилическимъ Коллежскимъ Ассесоромъ Панаевымъ. Пришли-же мн? Эду Баратынскую. Ахъ онъ Чухонецъ! да если она мил?е моей Черкешенки, такъ я пов?шусь у двухъ сосенъ и съ нимъ никогда знаться не буду.

4 дек.

(Приписка къ сестр?, О. С. Пушкиной): Милая Оля, благодарю за письмо, ты очень мила и я тебя очень люблю хоть этому ты и нев?ришь. Si ce que vous dites concernant le testament d'A. Л. est vrai, c'est tres joli de sa part. Au vrai j'ai toujours aime ma pauvre tante et je suis fache que Chalikof ait pisse sur son tombeau. Няня исполнила твою комисію, ?здила въ Св. горы и отправила панихиду или что было нужно. Она цалуетъ тебя. Я также. Твои троегорскія приятельницы несносныя дуры, кром? матери. Я у нихъ р?дко. Сижу дома да жду зимы.

Левъ! сожги письмо мое.
Кланяйся В. В. Э. и Гн?дичу и Плетневу и Он?гину и Слёнину. Присылай мн? Старину; это приятная новость. Торопи Дельвига; над?юсь что не претерп?лъ онъ убытку. Что Козловъ сл?пой? ты читалъ ему Он?гина?

На обороте: Ея сіятельству Милостивой Государын? Катерин? Марковн? Графин? Ивеличевой въ С. Петербургъ у Калинкина мосту въ собственномъ дом?. Пр. дост. братцу Льву Серг. Почтовый штемпель: Опочка 1824 Дек. 8.

¹ Л.С. и О.С. Пушкиным (стр. 102—104). Впервые напечатано в «Отеч. Зап.» 1855 г., № 6, отд. III, стр. 37 и 66—67 (в статье В. П. Гаевского), в «Материалах» Анненкова, изд. 1855 г., стр. 96, 239, 240 и 242 (отрывки) и в «Библиогр. Зап.» 1858 г., т. I, ст. 99—100 (полностию); подлинник — в рукописи б. Румянц. Музея № 1254.

— Кюхля — В.К. Кюхельбекер, издатель, с кн. В.Ф. Одоевским, «Мнемозины»; в III части этого сборника, вышедшей в Москве между 16 и 29 октября 1824 г., было напечатано (стр. 11—12) известное стихотворение Пушкина «Мой Демон», посвященное А.Н. Раевскому (см. выше, отзыв об этом стихотворении Жуковского — в объяснениях, стр. 331), см. еще: стихотворение «Коварность», а также в «Евгении Онегине», глава 1-я, строфа XLV, письмо к Пушкину кн. С. Г. Волконского от 18 октября 1824 г., у Я.К. Грота: Пушкин, стр. 52; статьи Л.И. Поливанова о «Демоне» — в «Русск. Вестн.» 1886 г., № 8, и Н.О. Лернера в Соч., ред. Венгерова, т. II, стр. 275—276, 279—280, 618—123 и т. III, стр. 528—531. Бар. А.А. Дельвиг перепечатал «Демона» в «Северных Цветах 1825 г.», стр. 275, исправив ошибки «Мнемозины».

— «Море» — стихотворение Пушкина «К морю», со строфами о Байроне (см. выше, стр. 350); оно напечатано было все-таки в «Мнемозине» Кюхельбекера (кн. IV, стр. 102—104), но тоже с ошибками и с примечанием к строфе 13-й: «В сем месте автор поставил 31/2 строки точек. Издателям сие стихотворение доставлено князем П. А. Вяземским в подлиннике, и здесь отпечатано точно в том виде, в каком оно вышло из-под пера самого Пушкина. Некоторые списки оного, ходящие по городу, искажены нелепыми прибавлениями. Изд.»v
— Стихи, приведенные Пушкиным, — из его «Разговора книгопродавца с поэтом», напечатанного при 1-й главе «Евгения Онегина» (С.-Пб. 1825) и помеченного в рукописи: «26 сентября 1824 г.»

— Французский стих (перевод: «Мои потомки были бы обязаны мне этою тенью») — несколько переделанные слова из ответа старика трем молодым в одной из басен Лафонтена — «Le vieillard et les trois jeunes hommes»:
Mes arriere-neveux me devront cet ombrage:
Eh bien! d?fendez-vous au sage
De se donner des soins pour le plaisir d'autrui?
Этот же стих Пушкин привел также в одной из заметок в «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях» (1827 г.: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно»...). — Крылов в своем переводе этой басни («Старик и трое молодых») так передал это место:
Сажая деревцо, и тем я веселюсь,
Что если от него сам тени не дождусь,
То внук мой некогда сей тенью насладится.

— Мих. — Михайло Калашников (см. выше, стр. 360 и др.), крепостной приказчик, сопровождавший Пушкиных в Петербург. Пушкин поручал брату прислать ему с ним книги и некоторые вещи (см. в письмах № 103, 105, 106). Выше (стр. 369—370) мы привели текст листка с различными поручениями Пушкина: быть может, этот листок был передан Михайле Калашникову, когда он отправлялся еще из Михайловского с О.С. Пушкиной в начале ноября 1824 г. (см. письмо № 103), а поручение брату купить чемодан, дорожную чернильницу и дорожную лампу не стоит ли в связи с намерением Пушкина бежать за границу? (см. выше, стр. 359 и ниже, в письме № 114 и в № 141— просьба о дорожном чемодане). — О Библии см. выше, стр. 313, 368.

— «История Государства Российского» Н.М. Карамзина была издана в 1818 г. с предисловием, помеченным 7-м декабря 1815 года, и начинавшимся словами: «История в некотором смысле есть священная книга народов, главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего». По этому поводу П.И. Бартенев рассказывает, что когда, в феврале 1816 г., Карамзин привез в Петербург приготовленные к печати 8 томов «Истории», он читал друзьям своим посвящение ее Александру I. «Пушкин присутствовал при чтении, жадно внимал пленительным выражениям высоких, истинно-патриотических чувств, запомнил всё и, пришедши домой, записал от слова до слова, так что посвящение сделалось известно в Лицейском кружку гораздо прежде, чем было напечатано. Карамзин еще в Москве часто видал Пушкина, будучи приятелем отца его и дяди. Гениальный юноша не мог укрыться от его внимания. В этот приезд свой Карамзин вероятно познакомился с ним ближе и успел привлечь его к себе ласкою, одобрением и участием... Но это была лишь минутная встреча. Скоро представился случай к сближению их», — когда, в конце мая 1816 г., Карамзин переселился из Москвы в Царское Село: «Там, занимаясь продолжением Истории и печатанием первых ее томов, он приглашал к себе Пушкина, беседовал с ним, — и Пушкин имел возможность слушать Историю Государства Российского из уст самого историографа» (А.С. Пушкин, Материалы для его биографии, М. 1854, II, 43—44).

— Театры в Петербурге были закрыты и балы запрещены по случаю бедствия страшного наводнения 7 ноября 1824 г. (см. выше, стр. 367, и ниже, в этом письме). Комитет для пособия жителям, пострадавшим от наводнения, был образован под председательством Петербургского военного генерал-губернатора гр. М.А. Милорадовича, который в день наводнения и в ближайшие к нему проявил большую энергию в деле спасения погибавших людей. «Государь уже пожаловал миллион на вспомоществование тем, кои наиболее нуждаются; кроме того, всяк старается помочь по возможности страждущим» — писал К.Я. Булгаков своему брату в Москву 11 ноября 1824 г. («Русск. Арх.» 1903, кн. II, стр. 75). «Нельзя не благословлять милосердного государя за все меры, приемлемые к облегчению участи пострадавших», читаем в его же письме от 13 ноября: «Видно, что все они внушаются его сердцем. Прочитай рескрипт его к князю Куракину. Сверх сего Комитета, вспомогательные общества везде составляются и первая помощь вероятно уже всем дана. Одна из благодетельных мер та еще, что цену на главнейшие припасы не дозволено возвысить, — хлеб в своей цене, говядина тоже, и соль, которая было весьма возвысилась от того, что много ее истреблено, из казенных магазинов отпускается по умеренной цене. Теперь все видят, как благодетельно правительство. Государь объезжает места претерпевшие и этим доставляет величайшее утешение пострадавшим» (ibid., стр. 77). «Говорят, что пожертвования в пользу пострадавших простираются уже слишком на три миллиона. Духовенство доставило 700 тысяч из экономической своей суммы, гр. Шереметев еще 50 тыс., гр. Аракчеев 20 тыс., Английский Клуб 10 тыс. Все сословия стараются помочь. Вчера еще новая была от полиции повестка, доказывающая попечение благотворного правительства: велено всем тем, кои заложили шубы или другие теплые одежды в Ломбарде, итти получить их без платежа ни процентов, ни капитала за оные. Истинно мера самая благодетельная и полезная» (письмо от 17 ноября — ibid., стр. 78). О закрытии театров Булгаков писал еще 13 ноября: «Театры заперты впредь до приказания, и это очень хорошо: иначе бы, может быть, нашлись люди, кои, посреди общей горести, пошли смеяться французским фарсам» (ibid., стр. 77).

— Инвалид — газета «Русский Инвалид», в котором печатались списки жертвователей в пользу потерпевших от наводнения 7 ноября 1824 г.

— Об «идиллическом коллежском ассесоре Панаеве» — т.-е., поэте Владимире Ивановиче — см. выше, стр. 264, в письме № 52. Его сухие, чопорные идиллии, не одушевленные искренним чувством и отзывавшиеся казенным однообразием, «вызывали, естественно, насмешливое к себе отношение Пушкина и его друзей, а Батюшков еще в 1817 году писал Гнедичу, что «совершенно пастушеское» имя Панаева напоминает ему «мёд, патоку, молоко, творог, Шаликова и тмин, спрыснутый водой» (Соч., под ред. Л. Н. Майкова, т. III, 1886 г., стр. 457). В 1824 г. Панаев, в чине коллежского ассессора, служил столоначальником в «Исполнительном Отделении Комиссии Духовных Училищ при Святейшем Синоде». — О повести Боратынского «Эда» см. выше, стр. 367, и в письмах № 105, 106 и ниже, № 110, 115, 122.

— Черкешенка — из «Кавказского Пленника».

— У двух сосен — тех знаменитых, теперь уже давно не существующих сосен, которые росли по дороге из Михайловского в Тригорское. О них Пушкин вспоминает в своем стихотворении: «Вновь я посетил...» (1838 г.):
.... На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору поднимается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят, — одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко.... и т. д.

— Ни одного письма О.С. Пушкиной к брату до нас не сохранилось.

— Французская фраза означает: «Если то, что ты говоришь относительно завещания Анны Львовны, — правда, то это очень мило с ее стороны. Право, я всегда любил мою бедную тетушку и досадую, что Шаликов помочился на ее могилу». А.Л. Пушкина завещала свое имение племянницам своим Сонцевым (дочерям своей сестры Елизаветы Львовны) и О.С. Пушкиной. А.Я. Булгаков писал своему брату 30 октября: «Василий Львович Пушкин в горести: его сестра Анна Львовна умерла; ему достается 300 славных душ, дом в Москве, всякой дочери Серг. Львов. Пушкина [у него была только одна дочь — Ольга. Б. М.] по 16 тысяч деньгами. Умерла с большим присутствием духа» («Русск. Арх.» 1901 г., кн. II, стр. 83). Выражение, что «Шаликов помочился на могилу бедной тетки», повторил вскоре и Лев Пушкин в письме своем к кн. П. А. Вяземскому от января 1825 г. (Пушкин, сборник П.И. Бартенева, вып. II, стр. 28). Эпитафия ей, сочиненная князем П.И. Шаликовым, была напечатана в издававшемся им «Дамском Журнале» (1824 г., ч. VIII, № 22, ноябрь, стр. 128—130) под заглавием: «К Василию Львовичу Пушкину. На кончину сестры его, Анны Львовны Пушкиной»:
Брат лучший, лучшую утративший сестру!
Я знаю: слез, тобой струимых, не сотру...
Ср. выше, стр. 367 и 371, а также в письме Пушкина к кн. Вяземскому, № 142.

— Няня Пушкина — Арина Родионовна.

— Троегорские приятельницы — девицы А.Н. и Е.Н. Вульф и А.И. Осипова. — Пушкин в письме к кн. В.Ф. Вяземской (см. выше, № 99) выразился о них, что они «довольно скверны во всех отношениях».

— В. В. Э. — Василий Васильевич Энгельгардт (род. 14 июня 1785 г., ум. 20 октября 1837 г.), отставной полковник, член общества «Зеленая Лампа», внучатный племянник Потемкина-Таврического, товарищ по воспитанию в иезуитском пансионе кн. П.А. Вяземского, который так его характеризует: «Расточительный богач, не пренебрегающий веселиями жизни, крупный игрок, впрочем, кажется, на веку своем более проигравший, нежели выигравший, построитель в Петербурге дома, сбивающегося немножко на Парижский Пале-Рояль, со своими публичными увеселениями, кофейными, ресторанами. Построение этого дома было событием в общественной жизни столицы. Пушкин очень любил Энгельгардта за то, что он охотно играл в карты, и за то, что очень удачно играл словами» (Соч. князя Вяземского, т. I, стр. XVII). В своем послании (1819 г.) к Энгельгардту Пушкин называет его: «Счастливый беззаконник, ленивый Пинда гражданин, Свободы, Вакха верный сын, Венеры набожный поклонник и наслаждений властелин». — О нем и его отношениях к Пушкину см. в «Дневнике» Пушкина, под нашею редакциею, Пгр. 1923, стр. 42—43.

— Гнедич — Николай Иванович.

— Плетнев — Петр Александрович; Онегин — «Евгений Онегин», вскоре представленный Львом Пушкиным в цензуру.

— Слёнин — книгопродавец, издатель «Руслана н Людмилы»; см. выше.

— «Русская Старина» — альманах А.О. Корниловича; ср. в письмах № 72 и 75 и в объяснениях, стр. 301. Объявления об издании и выходе «Старины» были напечатаны в №№ 280 и 301 «Русского Инвалида» за 1824 г., откуда Пушкин и знал об этой книге.

— Дельвиг готовил издание «Северных Цветов на 1825 год», после чего хотел приехать в Михайловское; между тем Пушкин боялся, что Дельвиг пострадал при наводнении 7 ноября.

— «Козлов слепой» — Иван Иванович (род 1779, ум. 1840), известный поэт, ослепший в 1821 г., автор стихотворений, поэм «Чернец», «Княгиня Долгорукая» и «Безумная», переводчик «Невесты Абидосской» Байрона. Козлов был горячим поклонником Пушкина (см., напр., в письме Дельвига к Пушкину 1824 и Плетнева к Пушкину 1825 г. — Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 130 и 167), с которым познакомился еще до его ссылки в 1820 г.; он посвятил Пушкину два произведения, связанных с именем своего вдохновителя — Байрона: стихотворение «К морю» — из «Чайльд Гарольда» и поэму «Байрон». В свою очередь и Пушкин очень ценил дарование Козлова (см. письма к брату и князю Вяземскому №№ 137 и 144) и относился к нему с теплым вниманием и прочной симпатией; 15 мая 1825 г. он написал Козлову послание («Певец! Когда перед тобой...»), в котором благодарил его за присылку «Чернеца»; Козлов в трогательных выражениях благодарил Пушкина за послание 31 мая 1825 г. (Акад. изд. Переписки, т. I, стр. 220—221), сообщая, что часто «видит» Л.С. Пушкина и что прочел 2-ю главу «Евгения Онегина» (она тогда не была еще издана). Об отношениях Пушкина и Козлова и о близком знакомстве последнего с Львом Пушкиным см. в работе Н.М. Данилова: «Иван Иванович Козлов», Пгр. 1914 г, стр. 29—31 (отт. из «Изв. Отд. Русск. яз. и слов.», т. XIX, кн. 2).

— О гр. Е.М. Ивелич — см. выше, стр. 369.