1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40-41-42-43-44-45-46

но сохраняющего былую страстность, лишь только дело касается современных ему событий. Тогда летопись его начинает походить на «донос ужасный» «мирскому суду» потомства.

Работая над «Борисом Годуновым», Пушкин много размышлял и над теоретическими вопросами драматического искусства. Он внимательно изучал и принципы драматургии Шекспира и в ряде критических заметок высказал глубочайшие мысли об ее основах, об особенностях шекспировского гения. Пушкин противопоставлял «народные законы драмы Шекспировой» принципам придворной трагедии Расина. В отличие от немецких и французских писателей начала XIX века, Пушкин защищал наследие Шекспира с позиций художественного реализма.

«Вольное и широкое» изображение характеров Шекспиром также было отмечено Пушкиным в его заметках. Но в «Борисе Годунове» самый «народ» занимает ведущее место, у Шекспира же — в значительной мере только эпизодическое.

Реформируя русскую трагедию, Пушкин разбил привычные в театре своего времени каноны. Он не разделил своей трагедии на акты, резко нарушил стесняющую систему «единств», отступил и от обязательных рифмованных александрийских стихов, Пушкин создал систему большого количества быстрых сцен, переносящих действие с площади во дворец, из монастыря в корчму и даже из России в Польшу. Некоторые сцены разделены между собой годами. На сцене, в нарушение традиций, выводится царь-убийца, в комических сценах показаны монахи. Самый стих трагедии (вслед опытам Кюхельбекера, Жандра, Катенина, Жуковского) — пятистопный нерифмованный ямб, гораздо более близкий к разговорному языку, чем шестистопник. Только в определенных местах Пушкин вводит рифмованные стихи. Наконец, ряд сцен написан прозой, и именно в этих сценах наиболее сильно и ярко воссоздано просторечие действующих лиц (см. в особенности сцену «Равнина близ Новгорода-Северского»).

Все эти нарушения привычных законов трагедии круто сводили русскую драматургию с дороги классицизма на путь реализма и были резко враждебно встречены литературными консерваторами и политическими врагами Пушкина. В борьбу против «Бориса Годунова» включился полицейский шпион Булгарин. По поводу таких новшеств, как введение в трагедию духовенства и монахов, негласный рецензент и фактический цензор «Бориса Годунова» Булгарин в качестве инкриминируемых Пушкину моментов в секретной записке указал: «... монахи представлены в самом развратном виде»; «Разумеется, что играть ее <трагедию> невозможно и не должно; ибо у нас не видывали патриарха и монахов на сцене». По поводу образа царя Булгарин предложил выбросить из «Бориса Годунова» слова царя:

В осторожной, косвенной форме Булгарин бросил мысль и о неприемлемости сцены юродивого с царем: «... слова "не надобно бы молиться за царя Ирода", хотя не подлежит никаким толкам и применениям, но так говорят раскольники...». Этим как бы подсказывался вывод о возможности указанных «применений». Очевидно, возможность их по поводу данного места чувствовал и сам Пушкин. Позже, уже в царствование Николая I, повидимому в той же связи, из белового текста трагедии Жуковским было выброшено имя юродивого — Николка.

Для вопроса о «применениях» в пушкинской трагедии, т. е. о намеках автора на современность, существенно учитывать признание самого Пушкина (в оригинале по-французски): «Она полна славных шуток и тонких намеков, относящихся к истории того времени, вроде наших киевских и каменских обиняков. Надо понимать их — это непременное условие» (XIV, 46, 395).

Сохранившиеся стихотворения Пушкина, писанные им в 1820—1821 годах в селе Каменке Киевской губернии, одном из политических центров декабристов, полны политических высказываний. Видимо, Пушкин указывает на злободневное звучание «Бориса Годунова». Если он и не допускал в «Борисе Годунове», как правило, прямых иносказаний (метод, осужденный им во французских трагедиях), то все же вся его трагедия, основанная на принципе историзма, вместе с тем соотнесена с вопросами, которые были особенно острыми в преддекабрьской обстановке.

Сознавая огромное значение осуществляемого им в «Борисе Годунове» литературного «подвига», Пушкин хотел разъяснить свою точку зрения в ряде разновременных пояснительных заметок, частично писанных в форме писем к друзьям, предисловий и примечаний к трагедии. В них он отчетливо подчеркивает революционизирующее значение своего «Бориса Годунова», полагая, что «дух века требует важных перемен и на сцене драматической» (XI, 141). В качестве основных принципов Пушкин провозглашает необходимость правдивого изображения жизни вместо условного «правдоподобия» классицизма, раскрытия характеров в «предполагаемых обстоятельствах», т. е. по существу подходит к формулированию основ реализма как изображения типического.

Пушкин шел гораздо дальше современных ему западных попыток реформ в области трагедии, так как создавал трагедию реалистическую. Он неоднократно подчеркивал ее близкий живой жизни смешанный стиль и называл ее то трагедией, то драматической поэмой, то комедией (последнее — в архаическом значении слова — вместо «пьеса»).

«Борис Годунов» хотя и не был официально запрещен к печати, но фактически оказался запрещенным. Пушкин не мог, конечно, согласиться на иезуитское предложение Николая I — «с нужным очищением переделать комедию... в историческую повесть или роман на подобие Вальтер Скотта». «Борис Годунов» был напечатан целиком лишь в 1831 году — через шесть лет после написания. Наброски «предисловий» так и остались в рукописях поэта.

Не понятая современниками трагедия Пушкина успеха не имела и, за исключением немногих дружественных отзывов, была встречена или равнодушно, или резко враждебно. Только на чтениях ее самим Пушкиным в избранном кругу передовых писателей и друзей «Борис Годунов» был встречен с энтузиазмом, и «литературный подвиг» Пушкина оценен в полной мере.

Пушкин дал в «Борисе Годунове» образец подлинной национальной русской трагедии. На сцену «Борис Годунов» впервые попал лишь в 1870 году, но с купюрами и искажениями. Только советский театр раскрыл его подлинный смысл и с бережным сохранением пушкинского текста осуществил полностью ряд постановок трагедии.

По концепциям, далеко переросшим свое время, по реформирующему трагедию новаторству, по художественной психологизации и реализму образов и языка, по эмоциональному диалогу и поэтизации русской старины «Борис Годунов» не имеет себе равных и в последующей русской драматургии. Он остается гениальной народной трагедией, «лучшей нашей исторической драмой» (Горький).

«Борис Годунов» ознаменовал полную победу реализма в творчестве Пушкина. Отныне одним из главных принципов всей его литературной деятельности становятся борьба против старой реакционной эстетики, ограничившей круг художественного творчества «подражанием изящной природе», и защита полной свободы выбора тем и героев. Отсюда следовало иногда подчеркнутое обращение Пушкина к «предметам», которые реакционная критика считала «ничтожными». С этой точки зрения далеко не случайно Пушкин пишет после «Бориса Годунова» «Графа Нулина», произведение совсем иного типа с шутливым сюжетом, но серьезными заданиями.

Сам Пушкин относил «Графа Нулина» к ряду шутливых повестей, ссылаясь на ряд предшественников, но особенно выделяя «Модную жену» Дмитриева — «сей прелестный образец легкого и шутливого рассказа» (XI, 156). Образ Нулина, однако, это уничтожающая сатира на космополитствующего молодого аристократа, который презирает свою родину. Вернувшись из Парижа, где он был захвачен «вихрем моды», Нулин

Подстать ему и Наталья Павловна, воспитанная «не в отеческом законе..., А в благородном пансионе У эмигрантки Фальбала», охотно поддерживающая издевательские речи Нулина о России:

Реалистическая манера, с которой воссозданы черты окружающего быта, носит демонстративный характер. Пушкин намеренно подчеркивает и прозаический характер изложения и прозаический характер картин:

При своем появлении в печати (1828) поэма вызвала глумление Н. И. Надеждина, сотрудничавшего тогда в «Вестнике Европы» Каченовского. Надеждин возмущался «ничтожностью предмета» поэмы, непристойностью ее содержания и, в особенности, низменностью приведенного выше описания помещичьего двора. «Неужели в широкой раме черного барского двора, — писал Надеждин, — не уместились бы две-три хавроньи?.. Почему поэт, представляя бабу, идущую развешивать белье через грязный двор, уклонился несколько от верности, позабыв изобразить, как она, со всем деревенским жеманством, приподымала выстроченный подол своей пестрой понявы?..». На высказанное Надеждиным обвинение Пушкин начинал отвечать несколько раз (в заметках, предназначавшихся для «Опыта отражения некоторых нелитературных обвинений», 1830, и других), но в печати ответы эти не появились.

Разнообразные по темам и жанрам произведения Пушкина 1824—1825 годов свидетельствуют, таким образом, что это время было для Пушкина периодом особенно напряженных исканий, творческих и общеидеологических. Отразившийся в ранних стихах гедонизм, который не решает, а обходит вопрос о смысле жизни, перестал удовлетворять. Абстрактные понятия свободы и деспотизма наполнялись конкретным содержанием под влиянием исторических событий. Так открывались новые идейные, а стало быть, и творческие возможности; новое содержание требовало и новой формы. Этот процесс отразился на развитии всего творчества Пушкина и, в том числе, в его лирике.

В период михайловской ссылки два стихотворения Пушкина представляются наиболее программными, наиболее важными по идейному содержанию. Это — «Разговор книгопродавца с поэтом» (1824) и «Андрей Шенье» (1825); оба свидетельствуют о новых творческих исканиях. «Разговор» построен на контрастном сочетании романтической элегии (в признаниях поэта) с репликами книгопродавца, говорящего ироническим стилем легких дружеских посланий. Два стиля являются здесь знаками двух отношений к миру — восторженно-идеалистического и трезво-практического. Пушкин предпочел здесь обычному типу лирического стихотворения драматизированную форму спора двух действующих лиц, ни с одним из которых автор не самоотожествляется вполне. Ни романтическая отрешенность поэта от толпы во имя личной свободы, ни, тем более, элементарный практицизм книгопродавца не решают большой проблемы о месте и роли поэта в обществе, которая здесь поставлена и в дальнейшем будет поставлена Пушкиным не раз. Две принципиальные идеи определяют в «Разговоре» позицию поэта: враждебность к светской «черни» и приверженность к свободе.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40-41-42-43-44-45-46