1-2-3-4

Сообщение Б. Томашевского

В тетради Пушкина № 2371, на лицевой стороне листа 89 находится рисунок пером, давно уже обративший на себя внимание. Он был воспроизведен в «Альбоме Пушкинской выставки» 1882 г. (стр. 126). Комментируя эту страницу, Якушкин писал: «Рисунки: на кровати под пологом лежит полураздетая женщина, со свесившимися головою и рукой, повидимому мертвая; внизу начат тот же рисунок: может быть, Пушкин рисовал Дездемону; если так, то хитро улыбающееся мужское лицо представляет, быть может, Яго» (Рукописи А. С. Пушкина, хранящиеся в Румянцевском музее в Москве. «Русская Старина» 1884, июль, стр. 52). Воспроизведен этот рисунок в книге А. Эфроса «Рисунки поэта» с комментарием, который привожу полностью:

«Рисунок носит несомненный характер иллюстрации: однако данных, которые точно установили бы сюжет и автора, пока нет. По графическим приемам — это редкий у Пушкина образец тщательной перерисовки чужой иллюстрации, видимо, бывшей под рукой или хорошо запомнившейся. По типу — это, несомненно, рисунок романтической школы в том ее академическом облике, который связан с иллюстрациями Девериа, Жоанно и др., а у нас — с Карлом Брюлловым. Относительно сюжета Якушкиным в «Рукописях Пушкина» высказана догадка, что «может быть Пушкин рисовал Дездемону; если так, то хитро улыбающееся мужское лицо представляет, быть может, Яго». Необязательность якушкинского предположения очевидна. Разгадка, думается, будет найдена при подробной проработке французской романтической иллюстрации первой трети XIX века».

Источник рисунка был мне указан П. Е. Рейнботом. Это — титульная виньетка из первого тома французского романа «Les Mauvais garcons» (Paris, Eugene Renduel, editeur — libraire, 1830).

Это указание не только дает источник пушкинского рисунка, но также оно обращает внимание на роман, читавшийся Пушкиным, и тем расширяет круг наших знаний о французской литературе, знакомой Пушкину и определявшей его литературные взгляды и оценки.

Остановимся сперва на рисунке. Изображает он конечно не Дездемону. Нарисованная Пушкиным мужская голова повидимому никакого отношения к главному рисунку не имеет. Оригинальный рисунок иллюстрирует главу VIII первой части романа. Изображенная на кровати девушка, лишившаяся сознания, — это героиня романа Жаклина Удар, завлеченная графом Лаборном в комнату одного из парижских притонов. Ворвавшиеся в комнату mauvais-garcons (цыгане-разбойники) освобождают девушку от покушений графа. Рисунок не вполне точно передает соответствующий эпизод романа, совмещая разновременные детали.

Рисунок принадлежит знаменитому иллюстратору романтической эпохи Тони Жоанно (1803—1852).

Пушкин, как видно из прилагаемых снимков, не точно воспроизвел оригинал. Ограничившись женской фигурой, он опустил детали. Самая фигура женщины несколько изменена. Тем не менее нет никакого сомнения, что Пушкин срисовывал именно эту виньетку.

Текст, находящийся на той же странице пушкинской тетради и относящийся к неоконченной повести «На углу маленькой площади»¹, к сожалению не имеет бесспорной датировки. Датировки колеблются от 1829 до 1832 г. По отношению к рисунку дата 1829 г. отпадает. Как мы увидим, вероятнее всего датировать рисунок летом 1830 г., когда данная книга была еще литературной новинкой.

Избранная Пушкиным виньетка чрезвычайно характерна для Тони Жоанно. Этот иллюстратор, выдвинувшийся вместе с братом своим Альфредом во второй половине 20-х годов (в 1826 г.. они вместе иллюстрировали сочинения Вальтера Скотта), в 1830 г. занимает первое место среди романтических виньетистов. Нет сколько-нибудь значительного автора-романтика, которого бы не иллюстрировал Тони Жоанно. За 1830—1832 гг. им иллюстрированы Ж. Жанен, Ламартин, Ш. Нодье («История Богемского короля»), Бальзак («Шагреневая кожа»), Гюго («Собор Парижской богоматери»), А. Дюма, А. Карр, Э. Сю, перевод рассказов Гофмана, нашумевший роман «Луиза», Друино («Зеленая рукопись»), Библиофил Жакоб, сборник рассказов «Contes bruns» и мн. др. С романтиками он был близко связан и являлся одним из усерднейших посетителей Арсенальной библиотеки, где собирался кружок Ш. Нодье.

Мотивы, подобные настоящему рисунку, встречаются в других заглавных виньетках Т. Жоанно того же периода. Таковы особенно иллюстрации к книге Michel Raymond «Les Intimes» (1831).

Дата выхода в свет романа «Les Mauvais garcons» определяется очень точно. В «Revue de Paris» от 2 мая 1830 г. появилась заметка, начинающаяся словами: «Mauvais garcons выйдут завтра в понедельник у Эжена Рандюэля». В «Journal des Debats» 3 мая 1830 г. помещено объявление: «Сегодня поступил в продажу роман «Les Mauvais garcons» 2 тома in 8° с виньетками Тони Жоанно. Цена 15 фр.»²

Исторический роман был центральной проблемой дня. Судьба романа в конце 20-х годов и в первые годы 30-х определялась развитием исторического романа. Пушкин признает подавляющее значение романов В. Скотта. Усвоение приемов В. Скотта неоднократно отмечалось в творчестве Пушкина (см. работы Д. Якубовича).

Но усвоение В. Скотта не было чем-то новым. Пушкин писал свои романы уже на основе сложившейся традиции исторического романа. У Пушкина имеется упоминание о подражаниях В. Скотту. Именно подражанием создают литературную традицию.

По этому поводу полезно вспомнить отзыв Пушкина (1830 г.) о «Юрии Милославском» (напечатанный до его знакомства с «Les Mauvais garcons»).

РИСУНОК ПУШКИНА, ЯВЛЯЮЩИЙСЯ ПЕРЕРИСОВКОЙ ТИТУЛЬНОЙ ВИНЬЕТКИ ИЗ ПЕРВОГО ТОМА РОМАНА "LES MAUVAIS GARCONS"

Публичная Библиотека СССР им. Ленина, Москва

«В наше время под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании. Вальтер Скотт увлек за собой целую толпу подражателей. Но как они все далеки от Шотландского чародея... В век, в который хотят они перенести читателя, перебираются они сами с тяжелым запасом домашних привычек, предрассудков и дневных впечатлений. Под беретом, осененным перьями, узнаете вы голову, причесанную вашим парикмахером, сквозь кружевную фрезу a la Henri IV проглядывает накрахмаленный галстух нынешнего dandy. Готические героини воспитаны у madame Campan, а государственные люди XVI столетия читают Times и Journal des Debats. Сколько несообразностей, ненужных мелочей, важных упущений! Сколько изысканности! а сверх всего, — как мало жизни! Однако ж сии бедные произведения читаются в Европе. Потому ли, что люди, как утверждала madame de Stael, знают только историю своего времени и, следственно, не в состоянии заметить нелепости романтических анахронизмов? Потому ли, что изображение старины, даже слабое и неверное, имеет неизъяснимую прелесть для воображения, притупленного однообразной пестротою настоящего, ежедневного?»

Для окончательной проработки вопроса об эволюции пушкинской прозы и для определения степени оригинальности в его преломлении приемов В. Скотта необходимо учитывать литературный фон, на котором воспринимался В. Скотт.

К сожалению факт знакомства Пушкина с романом не устанавливается с полной достоверностью настоящим рисунком: в «Revue de Paris», в том номере, где сообщалось о предстоящем выходе романа и где давался анализ этого произведения, была воспроизведена и настоящая виньетка Т. Жоанно. Таким образом источником перерисовки могла явиться и книжка «Revue de Paris». Пушкин читал этот журнал (см. поэтому поводу мою заметку в «Письмах Пушкина к Хитрово»). Для установления факта знакомства Пушкина с этим романом необходимо войти в некоторые подробности.

Анонимный роман «Les Mauvais garcons» был произведением двух авторов: Alphonse Royer и Auguste Barbier³. Большая доля в романе повидимому принадлежит первому. Одно только его имя указывает автор рецензии на роман, появившийся в «Revue Francaise».

Альфонс Руайе (1803—1875), более известный как драматург (ему принадлежит популярное либретто опер «Лучия де Ламермур», «Фаворитка», «Дон Пасквале») и театральный деятель (он был в 50-х годах директором Одеона, затем директором Большой Оперы), дебютировал в качестве романиста, примкнув к романтикам школы В. Гюго. Словарь Ларуса дает достаточно точное определение литературного значения его первого романа: «Средневековый роман «Les Mauvais garcons» был его литературным дебютом, который произвел впечатление даже в эту эпоху, богатую замечательными произведениями. Блеск стиля, богатство воображения, знание нравов давали основание к тому, чтобы сопоставлять этот роман с «Notre Dame de Paris»; автору недоставало лишь опыта и знания жизни и человеческих страстей». Таким образом даже сжатая энциклопедическая заметка о писателе, составившем себе имя совсем другими произведениями, не могла умолчать об этом молодом произведении и принуждена была отметить успех его.

Менее значительным повидимому было участие О. Барбье (1805—1882), для которого этот роман был литературным дебютом, но который вскоре приобрел громкое имя совсем в другой области литературы — своими «Ямбами», вызванными июльской революцией.

Успех романа был значителен. В «Фигаро» в №№ 123 и 128 (3 и 8 мая 1830 г.) появилась огромная рецензия Нестера Рокплана, восторженно приветствовавшая роман.

Впечатление от романа здесь сопоставляется с впечатлением от средневекового здания готической архитектуры.

Примечания:

¹ А. Эфрос относит этот текст к другому наброску, «Гости съезжались на дачу», но повидимому это неверно.

² О братьях Жоанно см. Aristide Marie «Alfred et Tony Johannot, peintres, graveurs et vignettistes». P., 1925. К монографии, богато иллюстрированной, приложен список работ обоих художников. Возможно, что воспоминаниями о книге «Les Mauvais garcons» вызвана позднейшая картина Tony Johannot «Scene de pillage en 1525» (1852).

³ Анонимат книги был снят объявлениями издательства Eugene Renduel. В объявлениях при книге «Champavert Contes immoraux, par Petrus Borel» читаем — «Les Mauvais Garcons, par Alphonse Royer», a при объявлении о романе Руайе «Venezia la bella» его имя сопровождено припиской: «Auteur des «Mauvais garcons». В объявлениях при третьем издании «Soirees de Walter Scott a Paris» Библиофила Жакоба были раскрыты оба имени: «Les Mauvais garcons» par Auguste Barbier, auteur de la Curee, et Alph. Royer». Вторая книга вышла в 1831 г., а первая в 1833 г. Следовательно имя Барбье, ранее названное, по каким-то соображениям позднее было снято.

1-2-3-4